Связной из Багдада
Шрифт:
Глава 18
На этот раз им взяли три билета в салон бизнес-класса и три – в салон экономического класса. По негласной договоренности первые билеты предназначались генералу Решетилову, Дронго и Галие.
Когда лайнер взлетел над облаками, приветливая стюардесса начала разносить напитки. Галия попросила апельсиновый сок. Дронго взял томатный сок с лимоном. Решетилов, положив подушку под голову, отказался от услуг стюардессы и сразу захрапел.
– Завидую ему, – признался Дронго, – у меня так не получается. Не могу спать в самолетах.
– Я тоже, – призналась Галия. – Я привыкла, летая в Англию, читать в самолете
– Представляю, – согласился Дронго, – вы можете не поверить, но я даже не заехал к себе домой. Не было ни одной минуты времени. Сейчас жалею. Нужно было все-таки найти время и заехать хотя бы на полчаса. Но не получилось.
– Вы еще вернетесь, – уверенно произнесла она. – Надеюсь, все будет хорошо.
– Увидим, – сказал Дронго, – я не люблю загадывать.
– Между прочим, мы летим в Рим, – вдруг улыбнулась Галия. – Вы помните, что обещали мне в Новосибирске?
– Когда это было? – отозвался Дронго. – Тысячу лет назад?
– Вчера утром, – поправила она. – Вы сожалели, что не можете пригласить меня на завтрак в Риме или в Париже.
– Верно, – улыбнулся Дронго. – Значит, я ваш должник. Но мне кажется, вы говорили не о завтраке. По-моему, мы договаривались об ужине.
Она тряхнула головой и рассмеялась. У нее были красивые, мелкие ровные зубы.
– Вы опасный соблазнитель, мистер Дронго, – заявила Галия. – Вы помните только то, что хотите помнить.
– Сейчас я помню только об этих контейнерах, – признался он. – Если там что-то произойдет, я никогда себе этого не прощу. Если мы опоздаем и не успеем перехватить террористов.
– Вы знаете, что в итальянском посольстве нам не хотели давать визы? – спросила Галия. – Мне и Мукану Бадырову.
– Почему? – не понял Дронго.
– Формально они были правы. Мы должны получать визы в своей стране. А фактически, я думаю, что у них на подозрении любые гости, прибывающие из мусульманских стран. Иногда обидно чувствовать себя в такой унизительной роли. Или когда въезжаешь в Америку. Европейцев пропускают, а мы должны сдавать отпечатки пальцев.
– Не вижу тут ничего обидного, – возразил Дронго. – Они боятся террористов и считают противостояние цивилизаций вполне свершившимся фактом. Я вообще думаю, что все это глупое противостояние было вызвано самим Западом. Сначала Иран, где пытались модернизировать страну по западному образцу. Для шиитов-иранцев западный образ жизни был априори неприемлем, и поэтому шах не удержался, а вместо него появился аятолла Хомейни. Затем Турция, где военные на протяжении последних пятидесяти лет четырежды устраивали государственные перевороты в защиту западных ценностей. Я понимаю мотивы офицеров, учившихся в США и Германии. Но их часто не понимали местные жители, полуграмотные и истово верующие.
Америка бесцеремонно пытается навязать свой образ жизни всем остальным, независимо от их исторических и религиозных традиций. Свою лепту внес и Советский Союз, когда в семьдесят девятом влез в Афганистан, разворошив сонную страну. Именно тогда возник Усама бен Ладен, которой получал миллионы долларов на борьбу с неверными. Джинна, вылезшего из бутылки, вырастили сами американцы. Кровавые столкновения в бывшей Югославии, когда один народ, разделенный на три веры, начал братоубийственную войну. Потом Чечня, где вообще противостояние вылилось в кровавую драму. Ирак, в котором правил Саддам Хусейн и в котором так глубоко завязли американцы. Вспомним
– Все так, – согласилась Галия, – но в мире понятие «мусульманин» стало символом терроризма. И, соответственно, к любому гостю из мусульманской страны относятся настороженно.
– Что еще больше усиливает недоверие, – заметил Дронго. – Чем больше люди не хотят понимать друг друга, тем больше они боятся и ненавидят чужих. И так будет продолжаться до тех пор, пока мы не научимся вести диалог. Вы можете себе представить, что произойдет, если вдруг в Риме взорвется эта бомба? Миллионы верующих христиан объявят новый крестовый поход против мусульманской цивилизации. Начнется невиданное противостояние, и не только в Ираке или в Афганистане.
– Получается, что мы с вами решаем судьбу нового мира, – невесело подвела итог Галия.
– В какой-то мере да. Но не только мы. Все остальные тоже по мере сил. Когда люди учатся доверять друг другу, они делают шаг к новому миру, к осознанию новых реалий этого мира. Вы знаете, Галия, я всегда стараюсь быть объективным. Я понимаю великое значение обеих цивилизаций. Но последние несколько веков мусульманская цивилизация ощутимо отстает от западной, и не только в техническом плане. С одной стороны, все цифры, которыми пользуется мир, – это арабские цифры. Сколько было сделано полезных изобретений в Средние века: медицина, астрономия, архитектура, наука! А потом начался застой. Я часто бываю в музеях и специально смотрю на публику, которая туда приходит. В большинстве своем это европейцы, еще, конечно, японцы и китайцы. И почти нет арабов, вернее, я не встречал ни разу ни одного человека в арабской одежде. Ни в Лувре, ни в Ватикане, ни в Эрмитаже. Понимаю, что это всего лишь частное наблюдение. Но достаточно характерное.
Нефть стала проклятием арабских стран. Дармовые деньги сделали их ленивыми, безынициативными, вялыми. В них не осталось жизненной энергии. Японцы, не имеющие ничего на своих островах, кроме частых землетрясений, построили вторую экономику в мире. Арабские страны, получающие миллиарды долларов прибыли, не производят практически ничего. И на этом фоне агрессивное наступление западной культуры. Вернее, массовой культуры. Вот вам и истоки конфликта. Боюсь, что тяжелые времена еще впереди. Чем выше цена нефти, тем сильнее противостояние. И это уже глобальный процесс. В нас все еще сидят десятки стереотипов, мы все еще не можем подавить в себе свои архетипы, своих внутренних цензоров. – Дронго подозвал стюардессу.
– Дайте мне стакан красного вина, – попросил он.
– И мне, – вдруг сказала Галия. – Хочу выпить с вами за компанию.
– Извините, я, кажется, говорил больше обычного. Но это такая тема…
– Я понимаю, – грустно улыбнулась молодая женщина.
В салоне бизнес-класса все пассажиры уже спали. Сказывался ранний вылет, при котором в аэропорт нужно было прибывать за несколько часов, учитывая беспрецедентные меры безопасности. Стюардесса принесла им два бокала вина.
– Мы можем не вернуться, – пробормотал Дронго, поднимая бокал. – За наше возвращение!