Связной
Шрифт:
Ильяс провожает взглядом автобус. Пес, высунув язык, останавливается, но тут хозяин резко хватает его, да так, что тот, взвизгнув, отскакивает.
– Э, собачка, тебе сердце гадюки надо съесть… – смеется Ильяс.
Они стоят посреди долины, пес и пастух. Ильяс, опершись на палку, смотрит, как автобус скрывается за горизонтом. Проходит еще некоторое время.
– Иди, паси баранов, – говорит он собаке. – Иди! Охраняй!
Ильяс
Эффектная девушка в темных очках и на высоких каблуках пересекла стоянку аэропорта и остановилась у выхода.
Она постояла какое-то время, не обращая внимания на парковщиков, пассажиров и проходящих мимо цыганок с детьми.
– Красивая, я твою судьбу через сегодняшний день вижу, – сказала одна.
Проезжали машины, девушка стояла, слушала, потом дала цыганке денег, и у нее зазвонил телефон. Она достала его из сумочки, послушала и сказала:
– Я уже четыре минуты как на месте.
Распахнулась дверь белого микроавтобуса, который стоял прямо за ней, и рядом возник вежливый человек маленького роста.
– Добрый день, – сказал он с небольшим кавказским акцентом. – Заходите.
В салоне сидели некрасивая девушка в форме стюардессы и печальная толстая собака. Маленький позвонил, и из соседнего «мерседеса» вышли двое мужчин, что было видно через окно.
– Здравствуй, – сказал один, поднявшись в автобус. – Ильяс меня зовут.
– Добрый день, – прохладно отозвалась она. – Катя.
– …А это родственник мой, муж сестры двоюродной. Он по-русски не говорит совсем, горец…
Ильяс был одет теперь в богатый костюм, на руке – дорогие часы и перстень. Родственник выглядел совсем диким, но тоже был похож на гангстера.
– Мне тебя хорошие люди порекомендовали, – продолжил Ильяс. – Сказали, девушка серьезная.
– Правильно сказали, – в тон ему ответила Катя. Ильяс улыбнулся и кивнул маленькому:
– Ну, рассказывай.
– До самолета – тридцать минут. Идете вы вдвоем, с этим человеком, – показал он на родственника. – Держитесь все время рядом, друг друга не знаете. Это ясно?
– Абсолютно.
– Стюардесса рядом будет, пойдет впереди. Если что, увидит оперов, собак, перевесит сумку на другое плечо. Так что вы на нее смотрите. Тогда совсем близко к нему надо быть.
Катя кивнула, но на стюардессу и на родственника даже не взглянула.
– Собаки если кинутся, не пугайтесь. Это течная сука, у него на штанах ее кровь будет. Собаки по-любому на этот запах среагируют, даже если вы в метре от него будете. Его возьмут, пока будут проверять, вы с товаром уйдете. Вопросы есть у вас?
– Есть один. А среди тех собак сук не бывает? – спросила Катя.
– Служебные собаки в основном кобели. В девяноста процентах случаев.
– Ну, это ничего еще… Я на кобелей везучая.
Стюардесса кисло отвернулась, Ильяс улыбнулся.
– Дай обувку примерить, – приказал он. Маленький достал из под сиденья коробку с надписью «Гуччи».
– Наденьте, тридцать шестой размер, ваш, как просили, – в коробке лежали модные красные сапоги на толстой платформе.
– Просили, во-первых, тридцать шесть с половиной, – спокойно ответила Катя, – а во-вторых – синие.
– Тридцать шесть с половиной не было, не нашли, – занервничал маленький, – вам в них только два часа пробыть… А уж синие или красные, это значения не имеет…
Стюардесса злорадно блеснула глазками.
– Это в твоем колхозе значения не имеет, – вдруг ледяным голосом произнесла Катя. – В горах. А здесь имеет. Я под синие сапоги одета.
Маленький побагровел, а Ильяс осторожно заметил:
– Послушай, сапоги поменять никак не получится, товар уже в эти заложен. Почему в красных не можешь?
– Да я хоть с голой задницей могу. Только люди внимание обращать будут… Вы же под свой костюм папаху не носите? Да еще с товаром…
Ильяс задумался и почему-то посмотрел на родственника-горца.
– Э, у нас по-всякому ходят, – помрачнел он и вдруг резко перешел на даргинский. Маленький начал было оправдываться, но Ильяс начал просто звереть от ярости. Положение надо было как-то спасать.
– К этим сапогам сумку хотя бы красную надо, – сказала Катя безразличным тоном и поднялась.
Маленький судорожно посмотрел на часы.
– Пятнадцать минут осталось…
Но Ильяс рявкнул, и тот бросился к двери.
Маленький едва поспевал за длинноногой Катей; около витрины бутика она приостановилась. Снаружи на стенде висели сумки, маленький сдернул красную и бросился к кассе. Катя, не обращая на него внимания, не спеша вошла, стала выбирать.
– Вот же, красная, купил уже, – прошипел маленький, весь покрытый потом.
– Эту маме своей подари.
Тот пошел пятнами и утерся носовым платком. Пришлось отнести эту сумку назад любезному юноше-продавцу и еще подождать. Наконец Катя выбрала подходящую, сунула ему в руки и направилась к выходу.
Маленький посмотрел на ценник, но Катя уже выходила из магазина. Обливаясь потом, он вытряхнул продавцу мятую кучу денег из карманов, тот невыносимо долго их расправлял, а потом сказал:
– Прошу прощения, еще тысяча шестьсот двадцать рублей.
Маленький изменился в лице – денег у него больше не было.
– Слушай… Возьми часы, а… «Редженси», швейцарские… Две штуки стоят… Очень надо, сумочка понравилась… Можешь, а?
Юноша любезно улыбнулся.
– Да, это возможно, – вежливо ответил он.