Сын бомбардира
Шрифт:
Колька прищуривает глаз и, глядя вперёд, отдаёт команды:
— Поддать вверх! Так, так… Чуток ниже. Воротить резче! Стоп!
Тимофей проверяет наводку и даёт новое указание. Он радуется, что у мальчишки меткий глаз.
— Вырастешь, в артиллерию служить пойдёшь. А потому пушку знать надобно почище своего ранца!
И вновь принимается растолковывать Николке, как получше проткнуть картуз — мешочек с порохом, отчего бомбу «на стропке держат» [9] и как часто надобно менять запальную трубку.
9
«ДЕРЖАТЬ
— Вот Ванюша Нода мудро придумал про нарезные трубки. Пока ещё кондукторы наши обмеркуют! А тут мы нарезные запальники вставляем — оно и легче теперь, и время сокращает.
— Дяде Ивану самоличную похвалу генерала Тотлебена передать велели, и на 100 рублей серебром представлен, — сказал Колька, проворно опуская в ствол заряд.
— Всё-то ты нонче знаешь, как при начальстве обосновался.. Ну–тка, теперь — пыж! — заторопил отец. — Сворачивай живее! Молодцом! Прибойник не криви! Так!
Из-за соседнего орудия послышался голос:
— Николка, к тебе гостья заявилась!
К батарее подходила Алёнка — Голубоглазка, как все её называли.
Колька на секунду растерялся, «И чего это решили, будто она ко мне!»
— На, протри руки, — отец протянул сыну ветошь и пошёл к землянке.
Девочка поднялась к орудиям.
— Николка, — подтолкнул мальчугана подошедший Иван Нода, — выходи встречать!
Алёнка смутилась.
— Меня маманя к вам послала. Узнать, не надо ли чего по домашности: сварить али поштопать.
— Ну, тогда извиняюсь, — матрос шутливо поклонился и, взяв девочку за руку, отвёл её к камням, застланным парусиной. — Покорнейше просим Голубоглазку присаживаться!.. Бельишко принесла, должно быть? — спросил Нода.
— Да, вот тута, в корзине! — спохватилась Алёнка.
Нода поднял ношу. Сказал серьёзно:
— Антонине Саввишне, матушке своей, кланяйся за ласку. Работы в госпитале у неё, знамо, и без нас вдосталь, а вот же — уважила.
Взял корзину и понёс её к батарейцам. Они остались вдвоём — Алёна и Николка. Рядом послышалась песня:
Как восьмого сентября Мы за веру, за царя от француз ушли…— Послухай, Алёнка, это дядя Иван поёт.
Голос Ноды продолжал:
Князь изволил рассердиться, Наш солдат да не годится, спину показал. Тысяч десять положили, От царя не заслужили милости большой. Из сражения большого Было только два героя: их высочества. Им навесили «егорья», Повезли назад со взморья в Питере— Сложил эту песню, — шёпотом объяснял Николка, — поручик один. На прошлой неделе они к Григорию Николаевичу наведывались. Толстым зовут. Граф он самый настоящий, а вот доброй души и весёлый.
Дети подошли к певцу. Нода подмигнул им и ещё с большим азартом подхватил очередной куплет:
Меншик умный генерал, Кораблики потоплял в морской глубине. Молвил: «Счастия желаю», Сам ушёл к Бахчисараю, Ну, дескать, вас всех…Раздался громкий окрик унтер–офицера.
— Прекратить пение! Опять ты, Иван, смуту сеешь? В арестантскую роту упрячу! Я тебе покажу, как про царя да командиров наших песенки распевать!
На шум подошёл Дельсаль:
— В чём дело?
— Ваше благородие, — вытянулся унтер, — означенный матрос, по прозванию Нода, песенки распевает.
— Ну и что? — Брови поручика сошлись, придав сухощавому лицу жёсткое выражение. — Слышал… Хорошо поёт.
— Ваше благородие, — стал оправдываться унтер, — но песня ведь недозволенная!
— Перестань! — перебил его Дельсаль. — А гибнуть матросу дозволено? А петь — пусть поёт. Его, может, завтра пуля найдёт, как и нас с тобой…
— Как вы думаете, зачем Толстой приходил к лейтенанту Забудскому? — Стас торжествующе смотрел на нас.
— Как зачем? Давай разберёмся. В дни обороны поручик артиллерии Толстой служил на четвёртом бастионе — значит, был соседом Забудского. В лейтенанте он нашёл близкого по духу, передового, образованного офицера. Во–вторых, их могли связывать и чисто служебные отношения. Когда Николка увидел в блиндаже Льва Николаевича…
— … будущий писатель делился с Забудским своими проектами!
Мы не без удивления смотрели на Стаса. Раскопал! Только поправили:
— Не проектами, а проектом. Ты говоришь о «Проекте переформирования армии»?
— Нет, о другом. «Об артиллерии»!
Мы стали разъяснять Стасу, что в четвёртом томе юбилейного издания писателя впервые опубликовано его единственное теоретическое сочинение по военному делу — соображения о реорганизации армии. Никаких других проектов за артиллерийским поручиком графом Толстым не числится!
— Был второй проект! — упрямо заявил Стас. Ну и ну! Это становилось интересным.
— Где прочитал?
— Дружок мой, сосед по парте, принёс вырезку из газеты.
«Сосед по парте уже вовлечён в поиск! — отметили мы про себя. — Кажется, критика подействовала!»
В заметке из «Крымской правды», подписанной С. Венюковой; старшим сотрудником музея обороны, говорилось:
«…Военный журналист подполковник В. Д. Поликарпов обнаружил в Центральном государственном военно–историческом архиве другой проект Л. Н. Толстого, «О переформировании батарей в 6–орудийный состав и усилении оных артиллерийскими стрелками».