Сын Чернобога
Шрифт:
– Ты снял камень с моей души, Олег. И я не забуду об этой услуге.
Рулав оказался довольно рослым малым с насмешливыми синими глазами. Воислав Рерик, которому герцог Людовик представил его во время встречи, при виде отрока нахмурился, словно пытался что-то припомнить.
– Рулав, говоришь?
– Капитан Рулав, – поправил его юнец. – Я слышал, князь, что ты набираешь дружину. Если мы сойдемся в цене, то я согласен отправиться за тобой на край света.
– Даже в Севилью? – неожиданно улыбнулся Воислав.
– А
– Ты прав, капитан, – спокойно отозвался Рерик. – В этот раз мы плывем в другую сторону. Ті получишь денег столько, сколько пожелаешь, в память о человеке, который до Севильи так и не доплыл.
Олегаст и Людовик переглянулись. Похоже, князь Рерик догадался, кто и почему просится к нему на службу, и этой просьбой не был огорчен. Людовик не видел старого варяга много лет, но, присмотревшись к нему попристальней, решил, что Рерик не слишком изменился. Его стан был по-прежнему прямым, глаза все так же высокомерно поблескивали из-под нахмуренных бровей, разве что волосы, прежде темно-русые, стали теперь совсем белыми. Этот человек, похоже, верил в свое предназначение завоевателя и баловня богов.
Предложения Карла Лысого, переданные герцогом, он выслушал внимательно, а ответ его прозвучал веско:
– Быть по сему. Да не обидят франка в землях славян, и не обидят славянина в землях франков.
Олегаст вызвался проводить старого друга. Они ехали бок о бок, как в пору детства и юности. Тогда им казалось, что их пути не разойдутся, но время и небо рассудили по-иному. Ни тот ни другой не сомневались в том, что это их последняя встреча. Этих людей связывало многое, но трещина, разделившая их, превращалась в пропасть с каждым шагом сильных коней.
– Может быть, там?.. – кивнул на небо Людовик.
– Все возможно, – вздохнул Олег.
– Я так и не понял, о какой Севилье говорил князь Воислав?
– В Севилью собирался Лихарь Урс, но так до нее и не добрался, – усмехнулся воевода. – А причиной тому был ты, Людо.
– Я даже не знаю, как выглядел человек, которого все называют моим отцом.
– Он повторился в Рулаве, – спокойно отозвался Олег. – Такова была воля богов. Нейстрия возвратила Руси того, которого взяла не по праву.
– Значит, по-твоему, все было не зря? – остановил коня Людовик. – И смерть Лихаря Урса, и постыдная ночь Белтайн?
– А ты уверен, Людо, что способен постичь замысел Всевышнего, под чьим бы именем он ни выступал?
– А ты уверен, Олег, что не дьявол правил миром в ту ночь?
– Я докажу, что это не так.
– Каким образом?
– Своей жизнью, Людо. Иного пути у нас нет.
– В таком случае я желаю тебе удачи, Олег. Да поможет тебе бог в твоих начинаниях, ибо твоя победа будет и моей. До встречи на небесах.
Глава 13
СМЕРТЬ КНЯЗЯ
Осташ торопил великого князя. Время текло неумолимо – если не сейчас, то когда же?
Самому кудеснику Велеса уже перевалило за восемьдесят, и годы потихоньку брали свое. Глубокие морщины избороздили когда-то красивое лицо, белая как снег борода достигала пояса, а такие же белые волосы закрывали спину, все более горбившуюся с годами. Воислав Рерик был моложе Осташа почти на десять лет, но и ему уже исполнилось семьдесят пять. Он похоронил младших братьев Трувара и Сивара, и скоро должен был наступить его черед.
Кудесник и великий князь сидели друг против друга за столом в только что отстроенном детинце Великого Новгорода и вели неспешный разговор-Кубки, наполненные вином, стояли перед ними, но ни тот ни другой к ним даже не притронулся.
– Стар я, кудесник, для великих дел, – вздохнул Рерик, поглаживая бритый подбородок. – Мне бы еще лет пять протянуть, пока Ингер твердо встанет на ноги.
– Вижу я, что ты не молодеешь с годами, – усмехнулся Осташ. – Но не в возрасте дело, Воислав.
– А в чем же? – удивился Рерик.
– Ты перемен боишься, – пристально глянул в глаза князя кудесник. – Нельзя без конца оглядываться на родовых старейшин и племенное вече. У тебя была возможность прижать ладожанам хвосты после смерти Вадимира, но ты ее упустил. Ты мог бы подмять под себя кривицкие земли, но предпочел посадить в Смоленске малолетнего сына Градимира, за которого судят и рядят местные бояре. Ты мог бы давно согнать с киевского стола Аскольда, но не спешишь этого делать. Даже в Ростове и Муроме, взятых тобой на щит, по-прежнему сидят местные князьки, готовые предать тебя в любую минуту.
– Я ведь ротарий, Осташ, – нахмурился Рерик. – Я дал клятву Световиду хранить правду, заповеданную им. А по этой правде вечевое слово стоит выше слова князя.
– Вам не удержать мир в равновесии, – рассердился Осташ. – Волхвы Белобога, пытаясь сохранить древний ряд, обрекают славянский мир на поражение. Неужели ты этого не понимаешь, Воислав?
– Я тебя понимаю, кудесник, но ломать людей через колено не могу. Все и так твердят, что Воислав Рерик не ротарий, что он забыл клятву, данную Световиду. И разве не ты говорил мне, что человек не вправе менять мир по своему почину?
– А разве я предлагаю тебе изменить своей клятве, ротарий, или призываю отречься от правды наших богов? Нас утесняют со всех сторон иудеи, христиане, мусульмане, и остановить их мы сможем, лишь объединив усилия всех славянских племен. Наша сила не только в правде, но и в единстве. И всякий, кто ставит свой личный интерес выше интереса общего, – враг.
– Тебе нужен другой человек, Осташ, и он у тебя есть, – спокойно сказал Рерик. – Этого новизной не испугаешь. Олегаст рожден с кровью Белеса, он жаждет перемен.