Сын Неба. Странствия Марко Поло
Шрифт:
Тут сфинкс, чье врожденное знание прошлого, настоящего и будущего на самом деле далеко превосходило все грубые прикидки астрологов, вежливо прикрывая рот, зевнул. А Марко читал дальше…
— То было вскоре после Нового года. Шипящие фейерверки и пышные трапезы уже закончились, но сезон большого холода покидать столицу не торопился. Читатель может не сомневаться, что визит великого хана вызвал в стане предсказателей великий переполох. Все они разоделись в свои самые торжественные шелковые мантии, ученые шапочки и войлочные шлепанцы. День рождения императора и зверь, под знаком которого проходил тот год, были им, разумеется, известны — и астрологи принялись усердно сверяться со своими толстенными альманахами касательно 18-го года правления Чжи-юаня, или Хубилай-хана, а иначе — лета Господня 1281-го.
Предсказатели тщательнейшим образом высчитали значения Небесных Стволов и Земных Ветвей, а также перемещения Главенствующих Небесных Сил. Памятуя об особой важности запроса великого хана, они также бросили черенки тысячелистника, чтобы установить изменчивое соотношение Инь и Ян согласно освященной веками Книге Перемен, или «Ицзин». Наконец, главный астролог медленно и торжественно зачитал предсказание (не забыв сопроводить все это соответствующими ритуалами и славословиями)…
— Загадка, вот загадка… и что же они сказали? — заинтересовался сфинкс. Он даже перестал вылизывать шерстку и навострил уши, желая услышать рассказ Марко во всех подробностях. Слуга же Оливера по-прежнему безучастно глядел куда-то в море — словно не только немой, но и глухой.
— Слова их оказались весьма странны, — ответил Марко, переворачивая пергаментную страницу…
— «Ничтожные предсказатели великого хана отметили господство гексаграммы „ли“, коя суть сияние, вкупе с возмущениями в созвездии Канлон, или „синий дракон“. Сие свидетельствует мудрецам с Террасы Управления Небесами, что Срединное царство должно поглотить острова Чипангу в пору летнего солнцестояния — или ничтожнейшие острова Чипангу однажды вознамерятся поглотить Срединное царство. Когда дымные кони перескочат через Великую стену в 10000 ли, Чипангу пошлют железных драконов, летящих по воздуху. Сии драконы обрушат огонь на города Поднебесной и все достославные и процветающие земли Восточной Азии. Пламя станет пылать будто солнце, взошедшее второй раз на дню. Тогда Сын Неба уже не будет восседать на Троне Дракона. Срединное царство падет — и восток сделается красным. Так говорят ничтожные астрологи хана ханов…» И с той самой поры великий хан покорением Чипангу решил доказать, что могущество его не пошло на убыль.
— Загадка, вот загадка… успешно ли завершился его поход? поинтересовался сфинкс, лениво потягиваясь под яркими лучами солнца.
— Увы, колдуны Чипангу тоже весьма могущественны. Великий хан собрал самую мощную армаду, какую когда-либо видел свет, — добрых четыре тысячи судов со 150000 монгольских, катайских и корейских воинов. Все были прекрасно вооружены дротиками, отравленными стрелами и взрывающимися пакетами громового порошка. Руководили армадой отважные вельможи, что вывели ее той весной в море из портов Катая и Коре.
— Ну, такой могучий флот в бою, конечно, не одолеть, — заметил сфинкс, отгоняя львиным хвостом мух от своих аккуратных крылышек.
— На месте первой высадки монголов японцы выстроили мощную стену — и яростно обороняли ее с помощью стрел и копий, — продолжил Марко. — Для моря монгольские войска не годились, а стена не давала развернуться их коннице. Вассальные корейцы не были всецело преданы Хубилаю, а катайцы вообще не особенно стойкие бойцы. Так что этой столь многочисленной армии пришлось отступить обратно к кораблям — тут-то коварные японцы и сотворили свое нехитрое колдовство. Их дьявольские божества и золотые идолы наслали туда дикий священный ветер, именуемый «камикадзе», — и тот прорвал армаду великого хана подобно конскому копыту, прорывающему муравейник. Грозные корабли пошли ко дну, а почти все воины или утонули, или были убиты при попытке вернуться на берег. Так и закончилось отважное нашествие на Чипангу.
Подводя итог рассказу, Марко скатал пергаментные листы своего путевого дневника.
— Астрологи же, несомненно, ошиблись — ибо никаких железных драконов в небе Катая так и не появилось. Однако силы и бодрости духа у великого хана после этого поражения заметно поубавилось. Разум его обратился к вопросам бессмертия — что в итоге и привело нас на этот заколдованный остров.
Тут немой паж повернулся к Марко. Казалось, он внимательно вслушивается…
— Нравятся тебе рассказы? — спросил Марко. Раньше он не разговаривал с юношей, да и вообще не уделял ему особого внимания.
— Тут свой рассказ в рассказе, — туманно заметил сфинкс. Потом загадочно улыбнулся и взмахнул хвостом.
А паж Оливера, энергично кивнув, опять застенчиво отвернулся.
— Ага! Так значит, ты все прекрасно слышишь и понимаешь — и увечен лишь твой язык. Надо бы спросить твоего хозяина, как так получилось. Тогда, быть может, мы сумеем подыскать тебе лекарство. — Марко внимательно приглядывался к юному пажу, прикидывая, какое средство тут может помочь… Что, если, к примеру, использовать тончайшие акупунктурные иглы… И вдруг черты лица юноши показались венецианцу мучительно знакомы. Как бы в шутку Марко протянул руку и сдернул с головы пажа непомерно глубокую шапку. Целый каскад темно-каштановых волос рассыпался по плечам мнимого юноши — и охваченный волнением Марко наконец догадался:
— Си-шэнь!
— А я все гадала, когда же ты меня узнаешь. И будешь ли рад видеть, застенчиво улыбнулась девушка.
— Конечно же я рад тебя видеть! Но как ты здесь оказалась… и знает ли Оливер, кто ты на самом деле?
— Мой отец и Олавр были братьями по оружию, — ответила Си-шэнь, поправляя развевающиеся на ветру волосы. — И каждый из них не раз рисковал жизнью ради другого.
Сфинкс с внимательным блеском в золотистых глазах прислушивался к отгадке очередной загадки.
Си-шэнь продолжала:
— Мой отец был смертельно ранен отравленной стрелой в диких куманских степях. Волею судьбы его ранили сородичи тех лазутчиков Хайду, что подстерегли впоследствии и тебя. И когда мой отец умирал на бессильных руках Олавра, он попросил северянина разыскать меня, его единственное дитя. Потом мой отец умер. — Тут Си-шэнь на миг опустила глаза долу — и снова взглянула на Марко. — Олавр поклялся своим северным богам, что позаботится обо мне так же, как мой отец нередко заботился о нем. Но мать моя умерла, когда я была еще совсем маленькой, а ухаживать за ребенком Олавр не мог. Тогда он отдал меня в труппу бродячих актеров, которые обещали обо мне позаботиться и обучить акробатике. И с тех самых пор Олавр время от времени появлялся в городах, где мы выступали. Появлялся нежданно, желая убедиться, что со мной все хорошо. Когда же он услышал о планах моего хозяина продать меня как наложницу для оплаты игорных долгов, лицо его побагровело от гнева. Олавр настаивал, чтобы я бросила труппу… но идти мне было некуда. В Катае не очень уважают одиноких женщин низкого происхождения. А потом я встретила тебя — и выбор стал мне ясен. Олавр раздобыл мне доспехи, и мы двинулись по следам ваших коней, пока не обнаружили тебя — пойманного в ловушку людьми той же породы, что убили моего отца. С тех пор мы тебя и сопровождаем. Я бы последовала за тобой и дальше… если только ты не…
— Даже и не думай… больше я тебя уже не потеряю, — хриплым от избытка чувств голосом выговорил Марко. А потом поцеловал Си-шэнь — целовал еще и еще.
Но жаркие их объятия прервались пронзительным вскриком маленького сфинкса — и тот, весь дрожа, прыгнул Си-шэнь на колени. Марко взглянул в ту сторону, куда испуганно таращились золотистые глаза сфинкса, и увидел отряд вооруженных длинными копьями людей. Людей странных и диких, чьи голые тела были размалеваны грязью в красно-белую полоску, чьи выпуклые надбровия казались пережитком какой-то стародавней эпохи. Но самое главное — сзади у них виднелись плоские мясистые хвосты.