Сын неба
Шрифт:
– Ну-ка, посвети сюда получше!
– сказал я.
Да, среди камней виднелся какой-то продолговатый предмет. Я осторожно подцепил его пинцетом и вытащил.
– Ничего не понимаю!
– растерянно пробормотал я.
У меня на ладони лежал довольно длинный, сантиметров в десять, явно металлический стержень, плотно оплетенный проволокой!
Я потер тряпкой покрывавший его известковый налёт. Да, несомненно, проволока, намотанная на металлический стержень.
– Это же проволока!
– воскликнул я в полном изумлении.
– Как?!
– ахнул Алик и потянулся ко
И в то же мгновение череп на наших глазах исчез, разрушился. Мы не успели опомниться, как вместо него перед нами лежала только небольшая кучка серого праха.
– Что ты наделал!
– вскрикнул я, но тут же махнул рукой.
– А впрочем, ничего страшного.
– Почему?
– совершенно упавшим голосом спросил потрясенный Алик.
– Да потому, что зря мы с тобой столько времени потеряли. Ныряли в подземелье, подкрадывались к этому скелету чуть не на цыпочках, старались не дышать, фотографировали, рисовали. А кому он нужен?
– Значит, это не древнее захоронение?
– робко спросил Алик.
– Конечно, нет. Древние проволоку не умели делать.
– А как же он сюда попал?
– Пусть это следователь выясняет. Собирай манатки, и пошли отсюда, нечего нам тут делать.
Мы молча засунули в резиновый мешок фотоаппарат, тетрадку, погасили и убрали огарки свечей. Стержень, обмотанный проволокой, я тоже захватил с собой.
Мы уже добрались до берега озера и приготовились нырять, как всё еще занятый печальными мыслями Алик вдруг горестно сказал:
– Как же меня угораздило зацепить этот череп? И почему он рассыпался?
– Это, брат, у химиков и анатомов надо спросить. Может, тут вода такая разъедающая кости. Или воздух в пещере. Да ты особенно не горюй, - утешил я его.
– Вот один археолог нашел в Италии гробницу этрусского воина - это действительно ценность. Начал ее вскрывать, только заглянул в щелочку. Воин лежал в гробнице как живой. Каждая морщинка на его лице была отчетливо видна, каждый волосок усов. И мгновенно всё превратилось в пыль от струи свежего воздуха! Мумия воина исчезла, испарилась на глазах потрясенного исследователя. Вот для него это был удар, представляешь? Ну ладно, ныряем.
Теперь, после такой обидной неудачи, погружаться в эту грязь было еще противнее. Но ничего не поделаешь.
– Долго же вы там копались!
– недовольно сказал Павлик, заждавшийся нас. Я совсем замерз. Пошли скорее на волю. А что нашли?
– Скелет Александра Македонского в юности, - буркнул я.
Пока мы выбирались из пещеры, Алик наскоро рассказал ему о нашем неудачном походе. Павлик экспансивно ахал, всплескивая руками, крутил головой.
Выбравшись на белый свет, мы первым делом поспешили на берег моря, чтобы смыть грязь. А выкупавшись, вытащили из мешка и снова стали рассматривать проволоку. Её покрывала толстая известковая пленка от подземной воды.
– Давайте соскоблим грязь и отмоем ее как следует, - предложил Павлик.
– Нельзя, на ней, может быть, отпечатки пальцев сохранились, - остановил его Алик.
– Какие отпечатки пальцев?
– Ну, того, кто её туда принес, в пещеру. Дактилоскопия. Вы же отдадите эту проволоку следователю?
– спросил у меня Алик.
Я кивнул.
– Значит, трогать её нельзя, - строго сказал он.
– Да вы уже захватали её своими пальцами, пока рассматривали в пещере, весьма резонно возразил ему Павлик.
– Ничего, там разберутся, - не очень уверенно сказал Алик.
– Там отличат наши отпечатки от следов пальцев преступника.
– Так ты думаешь, его там убили, в пещере?
– оживился Павлик.
– А кто? И когда?
Тут они начали вдвоем строить такие фантастические догадки, что я решительно оборвал их:
– Ну, хватит с меня этой пещеры Лейхтвейса! Пошли в лагерь, сыщики. И смотрите, если кто-нибудь у меня снова полезет в пещеру! Немедленно отчислю из экспедиции!
На следующий день я отправился в районное отделение милиции и рассказал о нашей неожиданной находке. Молодой краснощекий лейтенант выслушал меня очень внимательно, сразу напустил на себя строгий и деловитый вид, даже застегнул воротничок кителя. А когда я передал ему проволоку на стержне, глаза у него загорелись. Еще бы, я понимал его: часто ли приходится расследовать истории загадочных скелетов, найденных в подземелье!..
– Благодарю вас за важное сообщение, - сказал он, крепко пожимая мне руку.
– Мы немедленно займёмся этим тёмным делом.
Уже в дверях я оглянулся. Лейтенант, совсем забыв и обо мне, и, наверное, обо всём на свете, зачем-то пристально рассматривал проволоку в сильную лупу. Может, он и в самом деле искал на ней отпечатки пальцев?..
Вечером я проявил пленку, чтобы отправить следователю и фотографии, сделанные в пещере. "Какой он был головастый!
– невольно подумал я, рассматривая еще мокрые отпечатки при зловещем свете красной лабораторной лампочки.
– Жалко, что череп рассыпался в прах. Можно было бы восстановить облик по методу профессора Герасимова. Человека с такой головой не трудно было бы опознать..."
"А вдруг это был все-таки древний кизылкобинец или тавр?
– подумал я.
– А стержень с проволокой мог подбросить какой-нибудь шутник вроде Васи Харикова, оставившего свой глупый автограф в пещере..."
Когда отпечатки просохли, я отправил их с одним из студентов в пакете к следователю.
Через несколько дней снова подумал, что надо бы и самому наведаться в милицию, узнать, не нашли ли они чего-нибудь новенького в пещере. Но неожиданная - вернее, долгожданная!
– находка сразу заставила меня забыть и об этом глупом походе в пещеру, и о наших детективных находках.
Мы наконец-то обнаружили тайник!
Произошло это так. Я вместе с Аликом вторично обследовал сохранившийся в земле фундамент одной из колонн сгоревшего храма. Обычно для этого использовали грубо обтесанные глыбы местного камня. Но когда я постучал молотком по этой глыбе, звук сразу выдал, что в ней есть какая-то пустота. И действительно, когда я всунул лезвие ножа в щель, видневшуюся между глыбой и мраморной плитой, прикрывавшей её сверху, плита медленно, словно нехотя, сдвинулась с места, открывая тёмное отверстие.