Сын повелителя сирот
Шрифт:
Граждане! Соберитесь у репродукторов! Пришло время послушать последнюю часть Лучшей истории Северной Кореи этого года, хотя ее можно назвать и величайшей историей всех времен в Северной Корее. И все же в последнем этом эпизоде неизбежно появится мерзость, поэтому, граждане дорогие, просим вас не слушать его в одиночку. Ищите утешения у товарищей-заводчан. Обнимите незнакомца в вагоне метро. Мы также рекомендуем вам убрать от радиоприемников наших младших товарищей, оградить их от сегодняшней передачи, ведь им неведома человеческая несправедливость. Да, сегодня американцы спустили собак. Поэтому подметите шелуху в мукомольном цехе, соберите налипшие на электродвигатели ткацких станков ворсинки – используйте все, что попадется под руку, чтобы защитить нежные ушки наших невинных детишек.
В
И все же отъезд ее стал печальным событием, ведь она возвращалась в Америку, в жизнь, где царит безграмотность, где есть собаки и цветные презервативы. Но у нее имелись хотя бы записи со всеми мудрыми высказываниями и остротами Великого Руководителя, способными наставить ее на путь истинный. И надо признать: она была под стать своему народу, хотя в той стране нет ничего бесплатного – ни водорослей, ни загара, ни даже элементарного переливания крови.
Представьте себе помпезность, с какой наш Достопочтеннейший Генерал Ким Чен Ир принял американцев, прилетевших в Пхеньян за своей юной Чемпионкой по гребле. В духе плодотворного сотрудничества Великий Руководитель хотел лишь на один день не ворошить воспоминания о том, как американцы сбросили напалм на Пхеньян, как они бомбили Хэсанскую плотину, как они обстреливали из автоматов мирных жителей в деревне Но Гун Ри. Во имя доброй дружбы Великий Руководитель решил не заводить разговор о том, что американские коллаборационисты сделали в Тэджонской тюрьме и во время восстания в Чеджу, не говоря уже о зверствах на Канхвадо [40] и в Долине Дэ Вон. Он даже не собирался упоминать о массовом убийстве Группы Бодо или о насильственной вербовке наших заключенных на Пусанском плацдарме. [41]
40
Канхвадо – остров в устье реки Ханган на западном побережье Южной Кореи. – Прим. пер.
41
Пусанский плацдарм (Пусанский периметр) – граница района на крайнем юго-востоке Кореи, удерживаемый американскими и южнокорейскими войсками под напором армии КНДР летом и осенью 1950 года во время Корейской войны. Его протяженость составляла 140 миль (около 200 километров). Название получил от портового города Пусан, который являлся основной базой южной коалиции в то время. Большая часть проходила по реке Нактонган. – Прим. пер.
Нет уж, лучше оставить прошлое в стороне и думать лишь о танцующих мальчишках, оживленной игре на аккордеоне и радостях, которые дарит великодушие, ведь событие того дня было не простым благонамеренным культурным обменом – в планы Великого Руководителя входила гуманитарная миссия по предоставлению продуктов питания каждому шестому американцу из тех, которые ежедневно голодают.
Вначале американцы притворялись любезными, но они, конечно же, привезли с собой множество собак! Помните, что в Америке собаки проходят дрессировку – их учат послушанию, тогда как граждан, обычных граждан, как вы и ваш сосед, этому не учат.
Неудивительно, что американцы, получив то, что хотели – возвращение на родину своей соотечественницы и продукты, чтобы накормить своих бедняков, – отблагодарили нас трусливой агрессией!
Да, граждане! Это было тайное нападение!
Услышав специальную команду, все собаки оскалились и бросились на принимающую корейскую сторону. Затем на благородных корейских хозяев полился горячий свинец американских пистолетов. И тогда американские коммандос схватили Сан Мун и насильно утащили ее в свой реактивный самолет! Вынашивали ли американцы коварный план по похищению величайшей актрисы из самой скромной страны в мире? Или неожиданное появление ее, божественно-прекрасной женщины в красном чосоноте, побудило их к этому? «Но где был товарищ Бук?» – спросит сообразительный гражданин. – Разве товарищ Бук не находился рядом с Сан Мун, чтобы охранять ее? Дело в том, граждане, что он никакой вам больше не товарищ. И никогда им не был.
А теперь соберитесь с духом и послушайте, что произошло дальше, граждане, и не нужно пылать жаждой возмездия. Превратите свою ярость в старание и выполните двойную норму, граждане! И пусть огонь вашего безмерного гнева пылает в топке высокой производительности труда!
Когда американцы схватили нашу народную актрису, презренный Бук, которого заботила лишь собственная безопасность, просто отдал ее им в лапы, а затем пустился в бегство.
– Застрелите меня! – умоляла Сан Мун, когда ее тащили в самолет. – Застрелите меня прямо сейчас, товарищи дорогие, ибо я не желаю жить без великодушного руководства величайшего из всех вождей, Ким Чен Ира!
Великий Руководитель возглавил как маршал погоню и стал преследовать трусов, посмевших похитить наше национальное достояние. Великий Руководитель вырвался вперед, не страшась обстрела. В пылу жертвенного патриотизма под пули бросились голуби, чей пух разлетался в разные стороны
А вот и наш трусишка Командир Га – самозванец, сирота, далеко не образец хорошего гражданина – стоит себе без дела в сторонке. Но когда он увидел, как Великий Руководитель отбивается от собак и уворачивается от пуль, в нем, в этом простом человеке зародился неведомый ему прежде революционный пыл. Став свидетелем высочайшего мужества Великого Руководителя, Га, этот ничтожный член общества, также ринулся служить высшим идеалам социализма.
Когда американский солдат с криком: «Бесплатное усыновление!» захватил группу юных гимнастов, Командир Га приступил к решительным действиям. Хотя он и не был наделен силой Великого Руководителя, позволившей ему отбиться от собак, но владел тхэквондо. «Чарет!» [42] – крикнул он американцам. Это привлекло их внимание. «Чунби!» – продолжал он. «Сиджак!» – скомандовал он и начал махать кулаками, которые мелькали в воздухе, и наносить удары ногами. Преследуя пустившихся наутек американцев, он несся за набиравшим скорость самолетом, преодолевая завихрения реактивной струи воздуха, уворачиваясь от пуль в медных оболочках и ножичков из слоновой кости.
42
Чарет! – Смирно! – Прим. пер.
Двигатели реактивного самолета напряженно гудели на взлете, но Командир Га, собрав в кулак все свое корейское мужество, сумел запрыгнуть благодаря силе Чучхе на его крыло. Когда самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы и полетел над Пхеньяном, Га поднялся, преодолевая суровый ветер, и пробрался к иллюминатору. Через стекло он увидел смеявшуюся Чемпионку по гребле – ведь американцы затеяли праздник: под громкую южнокорейскую поп-музыку они снимали с Сан Мун по одной вещи, пока не раздели ее донага, лишив благопристойности.
Командир Га, обмакнув палец в кровоточащую рану, написал на иллюминаторе воодушевляющие лозунги, чтобы придать Сан Мун решимости. Красные буквы, начертанные в зеркальном изображении, напоминали ей о том, как любит ее Великий Руководитель, и не только ее, но и каждого гражданина Корейской Народно-Демократической Республики. Американцы грозили Га из иллюминатора, но ни у кого из них так и не хватило мужества выйти на крыло и схватиться с ним, как мужчина с мужчиной. Вместо этого они разогнали самолет до головокружительной скорости, выполняя маневры и акробатические трюки, чтобы сбросить своего цепкого гостя, но никакие виражи и повороты не могли остановить непреклонного Командира Га! Он присел ухватившись за край крыла, когда самолет поднялся над священными горами Мехяна и священным озером Чон, покоящимся меж ледяных вершин горы Пекту, но все-таки потерял сознание над городом-садом Чхонджин.