Сын рыбака
Шрифт:
— Конечно, это недостаток чувства меры у начинающих.
Понемногу они разговорились о духовных интересах местного общества.
У людей не было никаких духовных интересов — суровая тяжелая борьба за существование поглощала все физические и духовные силы.
— Говорят, вы начали уже осуществлять кое-что из своих намерений, — заговорил Акментынь. — Морская мережа, ледник… это не плохо.
— За это меня теперь и облаивают на всех перекрестках… — ответил Оскар.
Акментынь улыбнулся.
— Это борьба. Вы здесь, на взморье, угрожаете старому порядку, в особенности кое-кому из тех, кто живет за счет труда рыбаков. Неужели вы надеялись, что они сдадутся без боя, не попытаются удержать позиции?
— Нет, на это я не рассчитывал, — сказал Оскар и тоже улыбнулся. — Я только не ожидал, что они применят такие гнусные средства.
— Вам надо быть готовым к тому, что они прибегнут и к еще более гнусному оружию, — продолжал Акментынь. — Поэтому будьте все время начеку и готовьтесь к самой отчаянной борьбе. Не давайте им застигнуть вас врасплох.
Заиграли вступительный вальс. Они вошли в зал. Увидев в противоположном конце Аниту, Оскар извинился перед Акментынем и пошел приглашать ее на танец. На полдороге он заметил, как из толпы вынырнул американец и отвесил Аните глубокий поклон. Она поднялась и пошла танцевать с Фредом.
Оскар опоздал.
Растерянно стоял он посреди зала, а вокруг него уже закружились танцующие пары. Придя в себя, Оскар пробрался к стенке и присел на стул. Звуки вальса придавали его впечатлениям меланхолическую окраску, хотя вокруг него сияли счастьем лица проносившихся мимо парочек.
«Многие из этих смеющихся парней скоро разучатся улыбаться, превратятся в угрюмых, грубых мужчин, начнут пить и ругаться с женами. Некоторые станут даже пускать в ход кулаки. А эти девушки, эти милые существа — какими они будут несчастными в семейной жизни, как быстро увянут от нужды и горя!..» Он не мог объяснить, откуда взялись эти щемящие сердце думы, почему ему одному надо видеть эту изнанку жизни, о которой все знали и которая никого сегодня не тревожила. Когда он увидел танцующую с Фредом Аниту, — понял, что грустил от одиночества, что страдало уязвленное самолюбие. Если бы Фред сидел у стены, а он танцевал бы на его месте, все казалось бы иным…
Однако взгляд его невольно направлялся только в ту сторону, где кружилась эта пара. Оскар поднялся со стула и вышел в коридор, но Акментынь тоже танцевал, и ему ничего больше не оставалось, как прогуливаться в одиночку.
Вальс кончился. В коридор хлынула толпа. Раскрасневшийся Фред подскочил к Оскару и хлопнул его по плечу.
— Все в порядке! Черт возьми, ну и танцует легко! И характер веселый, оказывается: я говорю, а она только смеется. Вот это я понимаю!.. Я уже пригласил ее на следующий танец, недаром говорится: куй железо, пока горячо! Мы с ней проведем вместе весь вечер, вот увидишь! — И он снова куда-то ринулся с видом человека, которого ждут неотложные дела.
Оскар присел на подоконник и стал курить папиросу за папиросой, стараясь взять себя в руки, избавиться от мучительного беспокойства. Оркестр играл танец за танцем, коридор то наполнялся людьми, то снова пустел, а он все не уходил.
«Нечего себя мучить, Фред не такой человек, которого стоит опасаться. Да если бы он даже был самым опасным противником, я бороться из-за женщины не стану. Женщине надо выбирать самой: если она меня любит, мне нет нужды завоевывать ее. А такая, которая ждет, чтобы из-за нее боролись, и привязывается к тому, кто сильнее, мне не нужна».
И все же, когда он представлял себе Аниту в объятиях Фреда, его охватывало враждебное чувство. Не находя покоя, он снова пошел в зал.
Анита прохаживалась с Лидией и Эдгаром. Фред уже пристроился к ним и снова засиял экзотическим великолепием. Он так и сыпал названиями иностранных городов и словечками из жаргона английских моряков. Пусть все знают, что перед ними человек, который проходил мимо оперы Метрополитен, который видел в Египте укротителей змей и, возвращаясь на родину, пробыл целых четыре дня на одном пароходе с какой-то новой кинозвездой, о которой в Латвии и понятия не имели!
В это время дирижер объявил дамский вальс. Американец, уверенный в том, что его немедленно пригласят, одернул пиджак и воротничок. Но, пока он разглаживал галстук и поправлял высунувшийся из кармашка кончик зеленого платочка, Анита отделилась от компании и подошла к Оскару.
— Наконец-то нашелся, — сказала она с ласковым упреком. — Так давай же потанцуем. Где ты все время пропадал? Ну-ка дыхни! Нет, не пил…
Теперь начался другой, счастливый вечер… Они больше не отходили друг от друга. Когда американец пригласил Аниту на фокстрот, он получил в ответ отказ — Оскар выпросил у нее все танцы. А когда пришло время собираться домой, Фред с ног сбился, разыскивая исчезнувшую парочку: Оскар и Анита заранее догадались ускользнуть от него. Два счастливых часа остались в их распоряжении, и они пошли темной лесной тропинкой к берегу. Их тихому счастью не мешали больше никакие россказни про лондонские карусели.
Подобные выходки не могли импонировать американцу…
Глава девятая ЗА РАБОТОЙ
1
В начале марта Оскар набил погреб льдом, а как только стаял снег, мережу вытащили из клети и ее владельцы стали с нетерпением ждать начала путины.
Наконец она наступила. Утихли весенние бури, лед растаял, и выброшенные полыми водами обломки больше не угрожали сетям. Однажды вечером к Гнилушам подошла моторка Бангера. Прибыли старые товарищи Оскара по артели — Эдгар и Кристап Лиепниек. Мережу со всеми принадлежностями перевезли на берег и погрузили в моторку, а якоря и буи уложили в неводник, который Фред взял на один день у брата. Приведя все в порядок, рыбаки прилегли соснуть, чтобы после полуночи немедля выйти к месту лова. Но сон не брал их, они думали о судьбе своего начинания. Эдгара и Фреда тревожили сомнения: а вдруг все это окажется нестоящей выдумкой и им некуда будет деваться от насмешек? Не сомневался лишь Оскар.
Ночью задул легкий ветерок, но это был береговой, восточный ветер, который обычно стихает с восходом солнца, и море после него остается несколько часов подряд гладким, как пруд. Стояла еще глубокая темень, когда моторка вышла в море. Дойдя до затонувшего парусника, ловцы бросили якорь на второй банке и дождались утра. Ветер затих, глубокая тишина прозрачного утра легла на море и дюны. С моря подошли еще несколько неводников, на пляже один за другим стали показываться рыбаки.
Фред с Кристапом влезли в лодку с якорями, а Оскар остался на моторке у мережи. До полудня они трудились без передышки, пока расправили крыло, закрепили мережу и вынесли по обеим ее сторонам якоря. Дело было новое, и потому следовало предусмотреть заранее все мелочи, чтобы все стало на место, горловина мережи оставалась свободной, а куток и камеры вытянулись как следует. Когда все было закончено, они выбросили большой морской якорь с талями и дали последнюю натяжку.