Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
— Артель заплатит, сколько надо, — не повёлся на провокации Алексей.
— Ты не кипишуй, Шаман, — изобразил на лице дружескую улыбку вор в законе. — Блатная братва к тебе со всем уважением. Я даже готов побрататься. Давай обменяемся нательными крестиками. Мой в самом Иерусалиме окроплён святой водой реки Иордан.
Вор снял с шеи дешёвый медный крестик на шнурке и, с ехидной улыбочкой, протянул парню. Вору донесли, что у Шамана крестик — то серебряный.
А вот это, со стороны воров, был уже явный перебор. У Алексея «нервы из стальных канатов» лопнули! Однако внешним видом он врагам не показал произошедшей в душе катастрофы.
— Какой прилежный мальчик, — подленько хихикнув, похвалил вор, тут же нацепив на шею добытое сокровище.
— Крестик твой тоже ничего, вор, — вертя в руке убогий подарочек, похвалил в ответ Алексей и дёрнул пальцами шнурок. — Только вот верёвочка хлипковата — порвалась. Мой шнурок из конского волоса свит — простому смертному не порвать.
Похабная улыбочка сползла с посиневших губ вора. Неожиданно шнурок с крестиком, сам собою, перекрутился вокруг шеи и стянул горло, словно удавка. Вор, выпучив глаза, пытался ногтями ухватить сдавившую петлю, но толстые пальцы не могли захватить глубоко впившийся в кожу тонкий витой волосяной шнур. Невидимая нечистая сила вдавила его в шею до брызг крови из разрезанной кожи. Вор захрипел, опрокинулся с лавки на спину и задёргался на полу в предсмертной агонии.
Вся блатная братва в изумлении пялилась на вора, задушенного шнурком нательного крестика. Наконец самый сообразительный «Иван» обрёл дар речи и истошно завопил:
— Шаман, сука! Братва, «мочи» колдуна!
Алексей не дал противникам встать — опрокинул стол, придавив ребром столешницы копошащиеся тела. Колдовским взглядом, не оборачиваясь, он увидел, как через распахнувшуюся дверь в комнату врываются телохранители «Иванов». Алексей понял, почему раньше не увидел у них ножей — каждый сжимал в руках черенок от лопаты.
Теперь никто не сдерживал в душе злобы, все жаждали смерти Шамана. «Иваны» натужно пыхтели под деревянным прессом, не в силах руководить процессом избиения наглого фраера. Однако понукать душегубов и не требовалось, толпа лишь на мгновение замерла, обалдев от дикой картины — казак в одиночку давит десяток воров крышкой стола!
Краткого мгновения заминки воров Алексею хватило, чтобы приподнять длинный стол на метр и, придав усиленную гравитационную тягу, обрушить многократно потяжелевшую крышку стола на распластавшиеся тела. Ребро столешницы смяло, громко чавкнув, грудные клетки воров. Из раскрытых в хрипящем крике ртов вырвались с бульканьем фонтанчики крови.
Телохранители, успев сделать лишь шаг к Шаману, в ужасе замерли от увиденной жестокой расправы.
Кровожадный демон проснулся в душе сына ведьмы. Алексей действовал уже в боевом режиме, не думая. Не оборачиваясь, он ударил каблуком ботинка по лавке, на которой недавно сидел. Одновременно, злой демон в его душе дал летящему предмету команду на ускорение. Гравитационная тяга направила лавку вдоль пола, навстречу коленям врагов. Дерево и кости встретились с громким треском!
Трое передовиков — ударников, дико взвыв и выронив ударно — дробящие орудия, рухнули, как подкошенные. Черенки от лопат выпали из разжавшихся лап и, подпрыгивая, покатились по полу к ногам Шамана.
Демон обернулся. Горящие адским пламенем глаза заставили жертв в страхе замереть. Посланник Смерти подкинул носком ботинка черенок лопаты в воздух, поймал одной рукой и… прыгнул в гущу врагов. Деревянная палка загудела, вращаясь словно «лопасть» вентилятора дьявольской машины смерти…
Через пару секунд, Алексей с недоумением рассматривал обломок черенка лопаты в руке, залитой кровью. Чужой кровью. Стены, пол, потолок — всё забрызгано красными кляксами и… ещё какими — то мерзкими белёсыми шматками плоти. Останки врагов устилали пол, смотреть на размозжённые черепа было жутко. Демон в душе сына ведьмы жаждал ещё крови, но враги слишком быстро закончились — дав казаку опомниться.
— Нет, так никуда не годится — с расшалившимися нервишками надо что — то делать, — горестно вздохнул Алексей и понял возможную причину нервного срыва: — Враги смертельно ошиблись, заставив снять с тела серебряный крестик — демон в душе сразу распоясался, нелюдь почуяла свободу. Ох-х, не зря крёстный отец подарил святой оберег. Совсем неспроста. Постараюсь крестик больше не снимать, он от злой Силы душу бережёт.
Алексей окинул трезвым взглядом место битвы. Жуткая картина кровавого побоища казаку не понравилась. Незачем людям видеть эдакий разгул бесовщины. Прибираться в избе было долго и муторно. Алексей придумал, как решить проблему радикально — устроить для поверженных врагов погребальный костёр.
Шаман взмахнул рукой, гравитационная тяга распахнула дверцы канцелярского шкафа. Порыв ветра взметнул кипы бумаг, разбросав по комнате. Невидимая сила сорвала с крюков керосиновые лампы и грохнула о доски пола. Со звоном разлетелись стеклянные колпаки. Из сплюснутых от удара медных бутылей на бумагу плеснулся вонючий керосин. Алыми столбами взметнулись языки пламени. Комнату заволокло чёрным дымом.
Дверь избы широко распахнулась, и на крыльцо вышел из клубов дыма единственный выживший. За спиной бушевал огонь, подсвечивая алыми всполохами высокую стройную фигуру победителя.
Снаружи, Алексея поджидала группа встречающих: трое конвойных с винтовками наперевес и парочка санитаров в белых халатах. Очевидно, по плану «Иванов», «чуток» побитого молодого бузотёра они должны были тащить на носилках в лазарет. Не срослось.
— Стой! Руки вверх! — наставили на Алексея винтовки перепуганные конвоиры.
— Руки поднять можно, а вот стоять на крылечке скоро жарковато будет, — подчинился Алексей и улыбнулся обомлевшим вертухаям. — Чегошеньки зря на крематорий пялитесь — то? Оболтусы, челюсти подберите и скликайте народ. Пожар уж не потушить, так хоть соседние бараки от огня отстоять надо. Не дай бог ветер налетит, порывом разбросает искры на деревянные крыши. Выгорит ваша каторга дотла, где работу хлебную найдёте?
— А ну, медленно сходи с крыльца до нас, — поднял винтовку к плечу главный конвоир и прицелился в супостата. — Да грабарки свои вперёд вытяни.
Алексей, позвякивая цепью кандалов, спустился со ступенек и послушно дал связать руки солдатским ремнём. Санитары побежали к ближним баракам, истошно крича: «Пожар!».
— Шаман, топай в карцер! — толкнул Алексея в спину стволом винтовки главный конвоир.
Двое других встали по бокам, тоже опасливо не опуская стволы. Шамана они боялись даже связанного. Много страшных баек ходило о казаке — душегубе. Видно, ушла в народ часть информации из личного дела Алексея. Некоторые не верили, до сей поры, в реальность подвигов молодого фронтовика. Только «Георгиевские кресты» зря не раздают, наличие двух высших солдатских наград заставляло призадуматься даже отъявленных скептиков.