Сын ведьмы. Дилогия
Шрифт:
— И тебя не будет мучить по ночам совесть? — удивился Алексей.
— Не-а… — замотал бородёнкой бессовестный контрабандист. — Я же вас живыми отпускаю, как золотых рыбок из аквариума. Ха — ха — ха…
— Может, просто деньги возьмёшь, а нас на берег высадишь? — предложил компромисс Артём.
— Деньги и без того уже мои, — оскалился вор. — Нет уж, разбудите своего лежебоку в трюме, сверните паруса и прыгайте — ка сами за борт. Не хочется мне вас самолично «кончать», да за ноги выкидывать. Лень за вами красную юшку потом на палубе
— Алёша, сделай что — нибудь, — шёпотом взмолился провинившийся анархист.
— Ага, Шаман, обгони пулю, — услышав детский лепет, нацелил ствол в грудь казаку Гришка.
— Это даже интересно, — неожиданно повеселел Алексей. — На фронте в меня уже стреляли и пулями, и снарядами — не убили. В тюрьме ножом пытались пырнуть — не достали. В лагере палками побить хотели, на виселице петлёй душили — не получилось. В землю закапывали — из могилы вылез. А вот топить ещё никто не пробовал… Может, рискнуть?
— Рискни, — подбодрил движением ствола палач.
— Ну, Мачеха Смерть, примешь ли в холодные объятия Сына Ведьмы? — шагнул к краю борта Алексей и заглянул вглубь морской пучины.
Неожиданно казак поскользнулся и рухнул за борт.
Товарищи громко ахнули.
Гришка, не отводя ствол нагана от замерших на носу шхуны смертников, подшагнул к бортику и мельком глянул вниз. Не увидев тела, ни вдоль борта, ни за кормой, капитан запаниковал. Всплеска — то от падения тела в воду он не слышал. Может, за какой обрывок каната казак ухватился? Или за якорь? Но якорь, вроде, с другой стороны борта свисал?
Продолжая тыкать стволом в сторону замерших каторжан, Гришка метнулся к другому борту и высунул башку.
Внезапно, рука из — за борта ухватила контрабандиста за горло и дёрнула вниз.
Гришка попытался в последний момент ухватиться свободной ладошкой за край фальшборта, но невесомое тело, само собой, воспарило ввысь, перемахнув низенькое препятствие. Палец судорожно нажал спусковой крючок.
Грохнул выстрел, пуля пробила крошечную дырку в парусе.
А через миг, будто налившееся свинцом, тело уже слёту нырнуло в морскую пучину. То ли перед погружением ему надо было сапоги снять, то ли больное сердце не выдержало стресса, но из глубины хладных вод капитан шхуны уже не всплыл.
На корму вылез из — за бортика Шаман — в совершенно сухой одежде, — и развёл руками:
— Вот как — то так… Значится, рановато мне ещё к мачехе, не принимает старушка.
— А… это… как? — не находя слов, повертел пальцами в воздухе потрясённый трюком Артём.
— Хватка крепкая, — казак напоказ сжал — разжал пальцы и неожиданно вновь сиганул за борт. Но пальцы, словно стальные крючья, вцепились в край фальшборта и не позволили упасть в воду.
Алексей, будто крутящийся на перекладине гимнаст, легко подтянулся и, перевернувшись, ловко встал в стойку на руках, балансируя на перилах качающегося в такт волнам фальшборта.
— Стреляли? — своим появлением из трюма, прервал спортивное выступление сонный Фёдор. — Я что — то пропустил?
— Всё проспал, Федя, — рассмеялся Артём. — Нечего теперь будет на старости лет внукам рассказывать.
— А зачем это Алексей вверх ногами стоит? И капитан где? — недоумённо вертел головой Фёдор.
— Решил вплавь на Сахалин вернуться, — заржал Андрей, его трясла нервная дрожь. Плавать анархист умел не лучше топора или… подлого капитана — утопленника.
— Так, а мы теперь как? — удивился таким переменам Фёдор.
— Пока ветер дует, идём на юг под парусом, — стал к штурвалу Алексей. — Потом мотор заведём. Ты, Федя, мотористом назначаешься. Спустись в трюм, проверь машину.
— Слушаюсь, капитан, — охотно согласился сбежать с качающейся палубы механик. Возня с мотором ему казалась более занимательным делом, чем созерцание пенных волн. В технике Фёдор смыслил хорошо.
Нежданно став капитаном судна, Алексей заинтересовался обстановкой на море. Не нравились ему подозрительные облака на горизонте.
— А ведь, похоже, впереди море штормит, — поколдовав, выдал вердикт Шаман. — Может, к берегу направимся?
— Спасительных бухт нет до самой Находки, — покачал головой Артём. — Волны разобьют шхуну о каменистый берег. Застигнутые в пути рыбаки пережидают шторм в море.
— Ладно, идём прежним курсом, — согласился неопытный капитан. — Потом ляжем в дрейф.
— Потом мотор надо заводить, и держать корпус носом к волне, чтобы ударом не опрокинула, — поучал молодого «моремана» старый каторжанин. Артём хоть и не был настоящим морским волком, но с рыбаками в открытое море несколько раз выходил. Правда, море то Каспийское, а не буйные воды Японского моря, но ведь тоже не тихая заводь — бури случались нешуточные.
Спокойное плавание было недолгим. Надвигающийся горизонт заволокло тёмными грозовыми облаками, а из трюма вылез, чернее тучи, мрачный Фёдор.
— Всё обыскал… Нету их нигде, — понурил голову моторист.
— Чего потерял, Федя? — чуя новую беду, повернул голову капитан.
— Гадский Гриша свечи зажигания из мотора выкрутил и куда — то спрятал, — пожаловался на пройдоху — контрабандиста механик.
— Опиши, какие они из себя, — передал штурвал Артёму капитан и пообещал: — Если свечи ещё на судне — найдём.
— Эт, вряд ли, — скептически хмыкнул битый жизнью Артём. — Не теряйте зря время. Гришка, наверняка, свечи не просто так выкрутил. Желал козырь в рукаве иметь, вернее, в кармане кожаной штормовки.
— С того света пакостит, гад! — возмущённо погрозил морской пучине за кормой Андрей и вцепился в рукав Алексея. — Шаман, что делать — то теперь будем?
— Дружно убираем паруса, задраиваем люки трюма и ложимся в дрейф, — приказал капитан.
— Может, изменим курс и попробуем успеть дойти до русского берега? — предложил вариант спасения Артём. — Пусть шхуну разобьём, зато сами на сушу выбросимся.