Сын воды. В стране райской птицы. Амок
Шрифт:
Но спустя минуту он чуть не закричал и не выскочил из своего убежища: он узнал Нгару. Так вот кто тут обосновался! Манг весь затрясся от злости. Ему казалось, что Нгара нарочно медлит, что он никогда не доедет до берега.
А Нгара между тем медленно и спокойно подгреб к берегу, выбросил из лодки какую-то птицу, охапку хвороста, потом неторопливо вылез сам. По его медлительным, важным движениям было видно, что он тут чувствует себя как дома. Даже ни разу не оглянулся по сторонам.
Манг сжал зубы, напрягся и ждал удобного момента, чтобы броситься на врага.
Это и был самый удобный момент для Манга. Но в последнюю минуту он изменил свой план: он поступит с врагом так же, как тот поступил с Мангом, заберет кану.
Как тигр, пополз Манг к лодке. Уже смеркалось, да и без того Нгара был так занят своим делом, что ему не могло прийти в голову оглядываться назад. Обернулся он только тогда, когда услышал шум возле лодки. Увидев в лодке Манга, он не поверил своим глазам. Откуда? Как? Уж не с того ли света он явился?…
— Ну, Нгара, — зло сказал Манг, оттолкнувшись от берега, — теперь мой черед пожелать тебе всего наилучшего. Скажи только спасибо, что я не убил тебя, как пингвина.
Голос Манга убедил Нгару, что все это не сон. Злоба и отчаяние сдавили ему горло, и, недолго думая, он бросился за Мангом в воду. Манг этого не ожидал. Он успел отплыть только на несколько шагов, и Нгара единым духом настиг его, ухватился за борт лодки и перевернул ее вместе с Мангом. Хотя ни о чем, кроме прямой опасности, сейчас нельзя было думать, но Манг вздрогнул от неприятного чувства, когда ноги его запутались в скользких ветвях подводного дерева.
Завязалась борьба не на жизнь, а на смерть.
Нгара был сильнее Манга. Ему сразу удалось обхватить противника сзади и окунуть в воду. Дела Манга были совсем плохи. Если он сейчас же не освободится, — конец. Правда, у него было и преимущество — капитанский кинжал. Он выхватил его, но не мог как следует размахнуться, потому что Нгара держал его сзади за плечи. А вода уже начала душить, набираться в нос.
Вдруг Манг услышал дикий крик Нгары и почувствовал, что плечи его свободны. Он вынырнул и увидел, что вокруг Нгары обвилась змея. Не успел Манг опомниться, как почувствовал, что и его ногу обожгло и сжало. Он снова скрылся под водой, в один удар рассек змею своим острым кинжалом, потом вынырнул и ухватился за лодку.
А Нгара тем временем извивался в воде, пытаясь освободиться от душившей его петли. Он тоже держался за лодку и уже не обращал внимания на своего врага. Нужно сказать, что и Манг забыл про все на свете и думал только об этой новой опасности, хотя теперь уже ему ничего не стоило убить Нгару. Вместо этого он пустился вплавь к берегу.
Но не успел он отплыть несколько шагов, как почувствовал, что змея снова обхватила его ногу. И на этот раз он освободился от нее с помощью своего кортика, а вокруг Нгары между тем обвилась вторая змея.
Нгара видел в руках у Манга нож, видел, как легко он освобождает себя, и начал просить:
— Брат, спаси меня, я тебе все отдам!
— Дурень! — зло усмехнулся Манг. — Что ж ты мне отдаешь, когда я и без тебя могу все забрать.
И он быстро поплыл к берегу. Там сел себе спокойно и стал издеваться над несчастным:
— Ты же видишь, что я мог тебя убить, но не хочу пачкать свой красивый нож. Пусть лучше тебя задушат эти змеи. Вот так, вот так! Ха-ха-ха! Напрасно ты радовался, что меня нет в живых.
Уже три змеи обвились вокруг Нгары. Теперь дело пошло быстрее. Под смех Манга Нгара погружался все глубже и глубже и наконец с жутким криком скрылся под водой. Только пузырьки, лопавшиеся на поверхности воды, говорили о том, что там, в глубине, завершается трагедия.
Когда все было кончено, Манг отыскал длинную ветку, подвел ею лодку к берегу, втащил на отмель, привел в порядок и выехал в море.
Было уже совсем темно. После всего, что он пережил, смешной и странной казалась Мангу мысль о том, что где-то ждет его какая-то Белая птичка. События трех предыдущих недель отодвинулись в его сознании далеко-далеко. А может, всего этого и вообще не было? Не было никакой Белой птички?…
А девушка все стояла на скале. Давно уже окаменело у нее сердце, оцепенело тело, а вместе с ним и мысли; давно уже она шептала себе, что все кончено, что надежды нет, а между тем, не отрывая глаз, смотрела в ту сторону, куда поплыл Манг, все время прислушиваясь, не слышно ли его, все время инстинкт успокаивал: а может, еще приедет?
И вот откуда-то с моря долетел крик, бодрый, протяжный. Затрепетала девушка всем своим существом, — уж не Манг ли дает знать, что едет?
О, если бы это был он, милый, родной Манг! За всю свою жизнь она никого так не ждала, никого так не хотела видеть, как сейчас этого дикаря-«людоеда». В эту минуту он был для нее лучше всех знакомых лордов, сэров, мистеров и прочих франтов.
Донесся новый веселый крик, потом плеск весла, зачернелась лодка, и подъехал Манг. Натянутые, как струна, нервы не выдержали, из глаз у девушки полились слезы радости, и она упала на руки Мангу.
Часа через два они были «дома».
На другой день погода испортилась, и плыть дальше было нельзя. Пришлось ждать. И ожидание это тянулось целую неделю.
Хотя здесь было лучше, затишнее, чем там, на острове, да, кроме того, нашлось кое-что из домашних вещей, девушке все же эта неделя показалась хуже всех предыдущих. Наконец погода установилась. В тот же день они двинулись дальше на юг.
Вот и Магелланов пролив. Девушка узнала места, где она недавно проплывала. Она думала, что здесь они будут ожидать парохода, но Манг направился дальше на юг. Девушка начала показывать, чтобы он остановился. Манг повиновался, придержал лодку, постоял. А дальше что?
Девушка и так и этак пыталась втолковать ему, что тут скоро должен пройти пароход и что нужно подождать его. Манг внимательно слушал, старался понять ее жесты, а потом помотал головой — дескать, никакого парохода нет и двинулся дальше. Девушка стала спорить, рассердилась, расплакалась, одним словом, произошла «семейная сцена».