Сын Золотого Неба. Глаза Дракона
Шрифт:
Столкнувшись с Араном в реальной жизни, Руни понял – собственно, именно такое, только более юное, лицо ему и представлялось.
Точность вымышленного образа, его излишнее совпадение с реальностью способны были ввести в ступор, но в тот момент Руни было не до размышлений на такие темы. Позже же ощущение, что какие-то вещи казались слишком знакомыми, стало настолько привычным, что он устал удивляться даже хоть сколько-то обращать на это внимание.
Списал это на нормальные для всех саи-ри явления – кто их знал, эти особенности родственных душ, слишком уж редко
…А'вэди оказался действительно подобен темному духу, яростному божеству войны в бою, но в мирной жизни он, на удивление, был тих и скромен, сдержан на эмоции, но всегда приветлив.
Полуулыбка не сходила с его губ, хотя и казалась, порою, слишком грустной, потерянной.
Не мрачный и торжественный образ из людских слухов, но молодой мужчина из плоти и крови, Аран казался Руни кем-то настолько родным и близким, что становилось почти страшно – создавалось впечатление, что они были кровными, а не названными братьями, что было в принципе невозможно.
Впрочем, это было и не важно, мальчик довольствовался тем что имел, старательно запоминая всё, что связано было с его а'вэди, стараясь окончательно укоренить в своем сознании этот мирный и дружелюбный портрет брата.
Аран любил чай со степными травами, и некоторые из них было весьма трудно достать на Вольных Островах, однако для своего Повелителя лорды кланов, конечно же, находили их и преподносили в дар.
Сам же чай он всегда пил чуть остывшим.
Эта деталь умиляла Руни – названный Алым Драконом не переносил кипяток и предпочитал разбавлять его холодной водой или ждать… а ещё брат, несмотря на свою очаровательную любовь к сладкому, никогда не клал ни мёда, ни сахара в свои напитки, предпочитая баловать себя ягодными пирогами, но делал он это нечасто.
Одевался он всегда достаточно просто, хотя и мог позволить себе ходить в золоте и драгоценностях, которые, тем не менее, на дух не переносил.
Как и любые регалии.
У него были достаточно длинные волосы, которые он предпочитал заплетать в косы или собирать лентой в хвост, практически по-женски.
В этом, собственно, ему сначала помогала ближайшая сподвижница и правая рука, госпожа Сунн, а после и первая ученица Арана – госпожа Цаиш, Сатин.
Со своими подчиненными же Аран вёл себя достаточно сдержанно и максимально доброжелательно, хотя и это не могло до конца отвести внимание от исходящей от него подавляющей мощи, но он явно искренне старался не давить на окружающих и не доставлять им этим дискомфорт.
Впрочем, это не значило, что Аран не умел пользоваться этим своим свойством – давить на людей своей аурой он наловчился в совершенстве, просто использовал этот приём он в качестве крайней меры, заменяя им грубые слова и повышенный тон.
Действовало безотказно.
Те, кто вызвали неудовольствие господина Талэ, в частности, осмелевшие, или, вернее, в край обнаглевшие лорды
А ещё Аран очень внимательно относился к своим адептам, близко принимая к сердцу их неудачи и искренне радуясь за их успехи, за что, собственно, этими самыми адептами был любим.
Брат вообще оказался на удивление привязчив, и в этом, пожалуй, была его главная слабость.
А ещё он умел вдохновлять.
И всё это Руни подметил всего за неделю наблюдений – ходить хвостиком за своим а'вэди было увлекательно, а нахождение рядом со своим спасителем дарило ощущение безопасности, которого не получалось найти рядом со слугами, другими детьми или даже Мией и Магни.
Самое прекрасное, а'вэди был не против постоянного нахождения рядом Руни – на осторожные вопросительные и недоумевающие взгляды окружающих он отвечал своим, красноречиво говорившим, что его всё устраивало.
Спорить никто не решался.
И это было прекрасно.
Руни не нравилось разговаривать с окружающими – за исключением идо Сатин, близнецов и а'вэди, все вокруг были или детьми, а потому слишком беззаботными и слишком активными, или жалели его, сюсюкая, или обращались к нему не то, чтобы с пренебрежением, но давая понять, что равного собеседника в десятилетнем мальчишке они не видели.
Может, последние в чём-то и были правы – с такими особами у Руни точно не нашлось бы общих тем.
Нельзя недооценивать детей.
Впрочем, не то, чтобы даже общайся с ним все максимально уважительно, он был бы тому рад – взаимодействие с окружающими в принципе давалось ему с трудом. Они всегда оказывались слишком скучны.
Гораздо интереснее было наблюдать.
Наблюдать и делать выводы.
Понимать, какими нитями все были друг с другом связаны, читать их лица, изучать их судьбы по осанке и манере общаться.
Так что за то время, пока Руни тенью следовал за своим а'вэди, он успел узнать много нового и полезного про тех, с кем ему теперь придётся уживаться, в частности, про ближайшее окружение брата.
Это не безликие слуги какого-то из вассальных кланов, это были дорогие сердцу Арана люди и ради спокойствия брата нужно было изучить их получше, чтобы понять, как себя с ними вести, чтобы не нарываться на конфликт и не расстраивать этим его.
У брата и так было много переживаний…
Зачем ему лишние, если Руни был в состоянии их предотвратить?
Когда Аран только объявился на архипелаге, на это совершенно не обратили внимание. Тогда для большинства его просто не существовало. Так, ещё один воин-одиночка, юный сай'нел, каких много скиталось по миру. Или странствующий сайши, неприкаянное дитя Тау-Ри.
…Только когда он сумел отыскать последних драконов, признавших его своим вожаком, на него обратили внимание.
И тогда герои Великой Охоты, уже ущемлявшие всех не отрёкшихся шесс'ен, провозгласили своей целью истребить и предателя рода человеческого, и его подопечных.