Сын звездного человека
Шрифт:
Приманка! Работавшие на полях ящерицы должны были послужить приманкой! В это трудно было поверить. Эти маленькие чешуйчатые существа превосходно знали, что они делали, — это были герои их клана, вероятно, добровольно взявшиеся поработать на своих полях и послужить приманкой. Но даже теперь он еще не представлял себе, как далеко зайдет народ ящериц, чтобы спасти свою землю.
Дежурный зевнул, рыгнул и потянулся. Затем он уловил движение наверху. Он оскалился, далеко, словно напоказ, выставив свои грязные клыки и протянув лапу толчком разбудил одного из спящих. Сперва тот хотел возмутиться, но когда ему указали на фермеров, работавших наверху, он протер глаза и перешел к делу.
Из гравия у себя под ногами он набрал пригоршню камней размером с грецкий орех. Чудища бросили их точно и с большой силой, убив двух ящериц. Раздавшийся победный крик охотников разбудил весь лагерь.
Но ящерицы наверняка могли бы укрыться быстрее, чем они это сделали! Форс со странным чувством боли следил, как фермеры, один за другим, гибли, не успев достичь безопасных пещер. Затем он понял — они и не собирались спасаться. Они отдавали свои жизни ради выполнения какого-то разработанного ими плана.
Он не хотел больше смотреть на эту жестокую бойню и взглянул на противоположную сторону оврага, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как оттуда вылетел маленький круглый предмет и упал неподалеку от лагерного костра. Затем один за другим эти предметы стали падать вниз, словно вдруг пошел коричневый град. Когда они падали среди камней и гравия, их невозможно было заметить. И если бы один из них не подкатился к плоскому камню в пределах досягаемости Форса, тот никогда бы и не узнал, что это были за предметы.
Маленький шарик, сделанный, может быть, из глины, — вот и все, что он увидел. Но почему поверхность этого шарика со всех сторон была усеяна маленькими шипами? Если он предназначался для того, чтобы ранить противника, то зачем было стрелять ими тогда, когда Чудища находились далеко от этого места? Форс все еще ломал себе голову над этим, когда вернулись гордые своей добычей победители, размахивая тушками ящериц.
Несмотря на отвращение, Форс не мог подавить голодных спазмов, когда в воздухе тяжело запахло жареным мясом. Он мог лишь смутно припомнить, когда он в последний раз ел — его желудок был одним огромным пустым дуплом. Но он не хотел сейчас привлекать внимание тех, кто сейчас, как волки, набросились на полупрожаренное мясо.
Одно из Чудищ, потянувшись за жареной ящерицей, неожиданно вскрикнуло и выдернуло что-то из своей руки, отшвырнув это с силой обиженного человек. Оно укололось об один из шариков ящериц. Но Форс видел, что это не причинило ему ничего, кроме временного неудобства. Он внимательно следил за Чудищами и увидел, как еще две твари наступили на усеянные колючками шарики. Одно из них сделало это, когда ушло за новым запасом водосодержащих растений. Обратно оно шло медленно, то и дело останавливаясь, чтобы помотать своей узкой головой и один раз сильно провело рукой перед глазами, словно сметая с глаз какую-то завесу.
Они напились из водосодержащих растений, дочиста обглодали последние косточки ящериц и поднялись на ноги. Потом обратили свое внимание на пленников. Вот оно: Форс поморщился. Он видел, как они насаживали и жарили визжащих ящериц с переломанными костями.
Чудища окружили пленников. Сначала они грубо веселились, шлепая и пиная Форса, но явно не собирались убивать его сейчас. Вместо этого вожак нагнулся, чтобы разрезать путы на голенях Форса, держа его нож в своих лапах.
Сталь ножа так и не коснулась ремней. Одна из тварей в кругу издала глухой рев и укусила собственную руку. В углах ее пасти показались клочья белой пены. Она неистово рвала свое тело, а затем нетвердым шагом бросилась бежать вниз, в овраг. Пораженно закрякав, остальные замерли на месте, следя, как их товарищ с визгом страшной боли согнулся пополам и упал в костер!
Яд! Теперь Форс понял замысел ящериц. Колючие шарики были отравленными! И яду нужно было время, чтобы сработать. Но все ли Чудища отравлены?
В конце концов, только вожак смог добраться до другого края оврага, скребя лапами по камням, словно пытаясь уволочь свое отравленное тело из этого смертельного места. Но он с шумом упал обратно, дважды простонал, а затем замер так же неподвижно, как и остальные.
Форс слышал только топот ног ящериц, потом заметил, что склоны оврага ожили. Ящерицы красно-коричневым ковром двигались к месту бойни. Форс облизнул сухие губы. Но удастся ли ему связаться с ними, побудить их использовать этот лежащий неподалеку нож, чтобы перерезать его путы?
Его руки омертвели, да и ноги тоже.
Долгое время он колебался, а ящерицы тем временем столпились вокруг убитых, их тонкий свист эхом раздавался среди скал. Затем Форс решился издать хриплый звук, который только и были способны издать его пересохшее горло и еще более пересохший рот.
В ответ на это произошло молниеносное движение, головы всех ящериц обернулись к нему, и холодные жесткие глаза стали оценивающе его рассматривать. Он снова сделал попытку заговорить, а Люра беспомощно дергалась, стараясь освободиться. Несколько ящериц отделилось от толпы, их украшенные гребнями головы начали освещаться и пригнулись. Затем вперед двинулся отряд этих существ. Форс попытался приподняться. Его охватил настоящий ужас.
В каждой из своих передних четырехпалых лап они что-то несли — это были ветки, густо усеянные шипами!
11. БАРАБАНЫ ГОВОРЯТ ГРОМКО
— Нет! Друг! Я — друг! — дико бормотал Форс. Но ящерицы не понимали этих слов и их молчаливое угрожающее наступление продолжалось.
Остановило же их нечто другое — шипение, раздавшееся откуда-то со склона позади беспомощного горца. Словно там свернулся гигантский предок всех змей, негодуя на то, что его потревожили. Для ящериц это шипение имело значение. Они остановились чуть ли не на полушаге, их нитевидные языки сновали взад и вперед, неровные гребни на головах застыли и поднялись, налившись темно-красным.
С грохотом покатились вниз камни. Форс отчаянно старался повернуть голову, чтобы увидеть, кто или что там идет. Старания Люры освободиться резко усилились. Форс гадал, не мог ли он перекатиться к тому ножу, что пока что был для него недосягаем. Хотя руки его почти омертвели, он, может быть, сможет перепилить путы кошки.
Одна из ящериц выдвинулась вперед, опередив других своих сородичей, все еще с копьем из колючек наготове. Ее чешуйчатое горло раздулось, и раздалось ответное шипение. Ответ пришел без промедления, а потом послышались три слова, от которых сердце горца бешено заколотилось.