Сын
Шрифт:
Симон засунул гранату в карман и продемонстрировал свое удостоверение:
– Я должен попросить вас выйти из дома и встать у стены вот здесь. Немедленно.
Мужчина спокойно пожал плечами и сделал, как было велено.
– Если не считать девочек, сколько вас в доме? – спросил Симон.
Он быстро обыскал мужчину и удостоверился, что тот безоружен.
– Девочек? Тут только я. А что вы хотите?
– Показывай, где они, – сказал Симон, защелкнув наручники на мужчине.
Он втолкнул его в дом и подал
– Что? – спросил Симон.
– Говорю, что ваша коллега тоже может войти. Мне нечего скрывать.
Симон стоял позади мужчины и видел его затылок. Кожа на шее слегка подрагивала, как у пугливой лошади.
– Кари! – прокричал Симон.
– Да?
– Лучше стой снаружи. Я войду один.
– Хорошо.
Симон опустил руку на плечо мужчины.
– Начинай движение внутрь, никаких резких движений, мой пистолет нацелен тебе в спину.
– А что…
– Смирись с тем, что я пока считаю тебя преступником, которого можно застрелить, а потом ты получишь безоговорочные извинения.
Мужчина без дальнейших протестов вошел в коридор. Симон автоматически отмечал вещи, которые могли рассказать ему, что там внутри. Четыре пары обуви на полу. Мужчина жил здесь не один. Пластмассовая миска с водой и коврик перед дверью в кухню.
– А что случилось с собакой? – спросил Симон.
– Какой собакой?
– Ты, что ли, пьешь из этой миски?
Мужчина не ответил.
– Собаки имеют обыкновение лаять, когда чужие приближаются к дому. Так что у тебя либо плохая сторожевая собака, либо…
– Она на псарне. Куда идти?
Симон огляделся. На окнах отсутствовали решетки, входная дверь запиралась на простой замок с поворотным механизмом на внутренней стороне. Пленники содержались не здесь.
– В подвал, – сказал Симон.
Мужчина пожал плечами и пошел по коридору. И Симон понял, что попал в яблочко, когда увидел, как мужчина отпирает дверь. На двери было два замка.
Спускаясь вниз по лестнице, Симон почувствовал запах, который рассказал ему то, что он уже знал: здесь живут люди. Много людей. Он крепче ухватил пистолет.
Но внизу никого не оказалось.
– А это для чего? – спросил Симон, проходя мимо кладовок, у которых вместо стен были стальные решетки.
– Да так, – ответил мужчина. – Собака здесь живет. Матрацы хранятся, как видите.
Запах стал еще сильнее. Девочки должны были быть здесь совсем недавно. Черт, они опоздали. Но с этих матрацев можно собрать образцы ДНК. Хотя что это доказывает? Что кто-то лежал на матрацах, которые сейчас находятся в подвале.
Удивительнее было бы, если бы на старых матрацах не нашли ДНК. У них ничего не было. Только несанкционированное проникновение. Черт, черт.
На полу у одной из дверей Симон заметил маленькую спортивную туфельку.
– Куда ведет эта дверь?
Мужчина пожал плечами:
– Всего лишь на парковку.
«Всего лишь». Он пытался подчеркнуть, насколько неважная это дверь. Точно так же он подчеркнул, что ему хотелось бы, чтобы Кари тоже вошла в дом.
Симон подошел к двери и распахнул ее. Слева он увидел белый грузовик на асфальтированной дорожке, втиснутой между стеной дома и забором соседнего строения.
– Для чего используется этот автомобиль? – спросил Симон.
– Я электрик, – сказал мужчина.
Симон сделал несколько шагов назад, наклонился и поднял туфельку с пола подвала. Тридцать шестой размер, наверное. Меньше, чем у Эльсе. Он сунул в нее руку. Туфелька еще хранила тепло. С того момента, как кто-то потерял ее, не могло пройти больше нескольких минут. В тот же миг он услышал звук. Приглушенный, далекий, но легко узнаваемый. Лай. Симон пристально посмотрел на грузовик. Внезапно он получил удар в бок и, заваливаясь, услышал крик мужчины: «Уезжай! Уезжай!»
Симон перевернулся и направил на мужчину пистолет, но тот уже упал на колени и сложил руки за головой, сдаваясь. Двигатель грузовика завелся, заработал на больших оборотах так громко, что даже завизжал. Симон перевернулся на другой бок и увидел головы в кабине. Очевидно, до этого люди в ней лежали и прятались на сиденьях.
– Стоять! Полиция!
Симон попытался встать на ноги, но испытал жуткую боль, – наверное, мужчина сломал ему ребро. И прежде чем он прицелился, грузовик начал движение и пропал из его поля зрения. Черт бы…
Раздался удар и звук разбившегося стекла.
Шум двигателя затих.
– Оставайся здесь, – сказал Симон, со стоном поднялся на ноги и, хромая, вышел из дверей.
Грузовик стоял. Из кузова раздавались громкие крики и дикий собачий вой.
Но для помещения в архив памяти Симон сделал моментальный снимок другой картины, той, что находилась перед грузовиком: Кари Адель в длинном кожаном пальто стоит в свете передних фар грузового автомобиля без лобового стекла, рукоятка дробовика на локте, рука поддерживает еще дымящееся дуло.
Симон прошел вперед вдоль борта грузовика и распахнул дверцу кабины:
– Полиция!
Мужчина, сидевший внутри, не ответил, он просто смотрел вперед, словно пребывал в шоке, по лицу его струилась кровь. На коленях у него лежала куча осколков. Несмотря на боль в боку, Симон вытащил мужчину из кабины и бросил его на землю.
– Мордой в асфальт, руки за голову! Немедленно!
Он обошел грузовик и повторил всю процедуру с апатичным пассажиром кабины.
После этого Симон и Кари подошли к дверцам кузова. Они слышали, как собака заливается лаем и бьется внутри. Симон схватился за ручку, а Кари встала прямо перед дверцей с дробовиком наперевес.