Сын
Шрифт:
– В ту ночь вас здесь не было?
– Я гостил у матери, в Харькове. После этого страшного происшествия меня вызвали сюда телеграммой... Осмотр начнёте с сада? Тут многое осталось так, как было в ту ночь.
Ребрин подошёл к веранде и огляделся.
– Это гараж?
– Он показал на виднеющееся за деревьями приземистое здание.
– Да, - кивнул садовник.
– Пойдёмте посмотрим.
Свернув за кусты сирени, все трое вышли к запертым воротам гаража.
– Преступник появился, когда Донцов поставил машину в гараж
– Здесь было очень много крови.
– Он показал на площадку перед воротами.
– А труп Донцова лежал там, под деревом. Сам я его не видел. К моему приезду его убрали и кровь смыли. Но на стволе и кустах ещё есть пятна, можете взглянуть...
– Вы знали Донцова?
– спросил Ребрин.
– Не очень хорошо. Он ведь работал телохранителем без году неделя...
– Насколько мне известно, к тому моменту, когда машина с Донцовым и Татьяной въехала на территорию дачи, сторож был уже убит.
– Его убили раньше Донцова, так следователь сказал.
– Значит, когда они въехали, никто встречать их не вышел? Это ведь должно было их насторожить.
Садовник пожал плечами.
– Почему? Михаил Васильевич и не обязан был встречать. Он, я думаю, мог выйти к ним навстречу, если бы случилось что-нибудь чрезвычайное.
Бросив взгляд на дерево и кустарники, Ребрин направился к дому. Максимов и Овчаренко последовали за ним.
– Где нашли труп сторожа?
– спросил сыщик.
– В кустах, рядом с флигелем, где он жил... Михаил Васильевич, наверное, вышел на обход территории, когда на него напали.
Они обогнули дом и увидели одноэтажную деревянную постройку, прилепившуюся к заднему фасаду.
– Вот это тот самый флигель, - сказал садовник.
– А тело нашли вон там, в малиннике. Говорят, Михаил Васильевич даже не оказал сопротивления. Его убили ножом с первого удара.
– Да, я читал протокол вскрытия, - кивнул Ребрин.
– Ударили под левую лопатку. Смерть наступила практически мгновенно... У него ведь было огнестрельное оружие?
– Да, пистолет, - подтвердил садовник.
– Он его, кстати, всегда носил с собой...
– Овчаренко на несколько секунд задумался, а потом развёл руками.
– Значит, убийца подкрался так тихо, что Михаил Васильевич не успел его вытащить.
– А можно ли так подкрасться? Тем более ночью, в тишине? Он наверняка должен был услышать шаги и успеть хотя бы оглянуться.
– Пожалуй, вы правы, - согласился Овчаренко.
– Сквозь заросли бесшумно подойти трудновато...
Дверь флигеля оказалась незапертой. Они вошли в низкую полутёмную прихожую. Садовник включил свет.
– Вот здесь сигнальный пульт, - он показал налево, где располагалась небольшая стойка с миниатюрным макетом дачи.
– Вдоль забора протянута проволока с электрическим током невысокого напряжения. Если кто-нибудь вздумает перелезть, то на макете, в том месте, где произошло нарушение, загорается лампа и звучит зуммер.
– Любопытно, -
– А сейчас сигнализация работает?
– Конечно. Милиция выяснила, что и тогда работала.
– Согласно принятой версии, преступник проник на территорию дачи, перебравшись через забор, - сказал Ребрин.
– Значит, сигнализация должна была сработать.
– Ну да. Если кто-то перелез, обязательно должна была сработать. При этом автоматически загораются прожекторы, которые висят вдоль забора. Даже если Михаил Васильевич не был в это время во флигеле, он должен был увидеть их.
– Каковы действия сторожа при тревоге?
– спросил сыщик.
– Первым делом позвонить в милицию. Для этого у Михаила Васильевича всегда был при себе мобильный телефон. А затем, опять же по телефону, поставить в известность Леонида Константиновича и Татьяну.
– Но он не позвонил?
– Выходит, не позвонил...
– Овчаренко вздохнул.
– Милиция считает, что в тот вечер, прежде чем звонить куда-либо, он решил подойти к забору и самостоятельно выяснить, в чём дело.
Садовник пожал плечами.
– Могло быть и так... Иногда сигнализация срабатывает случайно. Птица, например, на забор сядет. Однажды такое произошло на моих глазах.
– Вы, когда замещаете его, в милицию всегда звоните?
– Если не знаю точно, что это птица, - всегда. Но Михаил Васильевич - это другое дело. Он работает здесь уже четвёртый год и каким-то чутьём научился определять, надо ли сразу звонить в милицию, или нет. В первое время он, действительно, чуть что - тут же вызывал наряд. Они приезжали, обыскивали сад и никого не находили. Таких "пустых" вызовов было много. Милиция, как вы, наверное, догадываетесь, стала ворчать.
– На них похоже, - кивнул Ребрин.
– Так что, Михаил Васильевич, особенно в последнее время, не торопился сразу звонить...
Андрей, шедший с деланно безучастным видом, вмешался в разговор:
– Значит, когда сработала сигнализация, ваш сторож никуда звонить не стал, а отправился к забору посмотреть, что случилось, и получил нож под лопатку, так получается?
– сказал он.
– А затем, если верить милицейскому отчёту, преступник проник во флигель и устроил обыск.
– Верно, - подтвердил садовник.
– Наутро здесь обнаружили беспорядок. Он что-то искал. Скорее всего - запасной ключ от дома.
– Откуда он мог знать, что такой ключ есть в сторожке?
– спросил Ребрин.
Овчаренко сделал неопределённый жест.
– Действительно, откуда? Это и милиции показалось странным. Я слышал, они искали убийцу среди жителей посёлка.
Андрей заглянул в соседнюю комнату.
– А разве из флигеля нельзя попасть в основное здание?
– спросил он.
– Нет. Хотя флигель и примыкает к дому, но между ними - глухая капитальная стена.
– Ключа он, стало быть, не нашёл, и поэтому полез на крышу, - сделал вывод Максимов.