Сыночек в награду. Подари мне любовь
Шрифт:
– Владик! – прерывает нас строгий, но при этом нежный, наполненный любовью, трепетный женский шепот.
Ева смотрит на меня виновато, стискивает губы и мчится за сыном. Но он оказывается проворнее. Подбегает ко мне, протягивает сложенный листок бумаги.
– Н-на! – вручает настырно. Сопротивляться бессмысленно, поэтому сжимаю пальцами уголок. Забираю таинственное послание.
Удовлетворенный и радостный, Владик ловко огибает маму. И ему почти удается улизнуть, но в последний момент Ева ловит его за капюшон
– Извините, – напряженно бросает мне. Косится на Каролину, которая вновь бледнеет.
Привычным движением поднимает озорного мальчугана на руки и шустро уносит в комнату. Тот бурчит что-то по пути, но негромко и сдержанно. Не кричит, не капризничает. А словно договориться пытается. И пальчиком на меня указывает. Но Ева непреклонна. Прячет сына от «чудища» и плотно захлопывает дверь.
Я же растерянно сминаю листок в руке, не решаясь развернуть.
– Да ее сын на тебя похож! – ахает Каролина. И опять норовит грохнуться в обморок. – Ты специально их обоих для себя подбирал? Ненормальный, – глаза сужает, изучая меня. И замирает вдруг. – Или?..
Подняв ладонь, жестом осекаю ее прежде, чем она успеет гадостей наговорить о нас с Евой. Могу только догадываться, какие грехи сестрица нам приписать готова. Но слушать не собираюсь! Испытав шок от встречи с «призраком», Каролина на нервах не может остановиться. Болтает все, что в голову взбредет. Выдвигает совершенно нелепые теории, обвинениями сыплет. Хочет гостью мою выставить непонятно кем, а меня в дурдом определить. И если на себя мне плевать, то о Еве плохо отзываться не позволю.
– Прекрати нести чушь, – демонстрирую наручные часы, постукиваю по циферблату. – Ты опаздываешь, – все еще сжимаю бумажку от Владика в кулаке, как редчайшую ценность. Бережно прячу в карман.
– Нет, послушай…
– Андрей! – рявкаю в сторону двора, окликая водителя, чтобы провел Каролину к машине.
А она подбородок вскидывает, кривится показательно. И когда только успела из милой малышки превратиться в дряную девчонку?
– Но… Как же… – надменно произносит, рукой взмахивая в сторону комнаты Евы. – А она…
– Тебе еще домой надо заехать, чтобы переодеться во что-нибудь адекватное, – чеканю строго, будто я её отец.
Не мешало бы поговорить с Владом. Пусть вспомнит о единственной дочери и ее воспитании. Не мне же этим заниматься, в конце концов.
– Не буду переодеваться, – девчонка пытается воспротивиться. Но тут же вжимает голову в плечи, теряясь под моим разъяренным взглядом.
Да что же такое! Вывела!
– Или... отдать мне карту, – протягиваю ладонь.
Глаза Каролины становятся как два серебристых блюдца, когда в них отражается свет из окна. Рот округляется в форме буквы «О», а шумное дыхание учащается и становится слышным на всю гостиную.
– Ладно, – выжимает из себя с неимоверным усилием. – Извини.
И послушно цокает
Глава 21
Выдыхаю с облегчением, когда Каролина исчезает в салоне автомобиля, а Андрей заводит двигатель.
Одной громкой, надоедливой проблемой меньше.
У меня переизбыток общения сегодня. Слишком много шума. Действий. Суеты. Людей вокруг.
Много… жизни.
Дико хочется подняться наверх, повернуть ключ в проржавевшей замочной скважине, открыть законсервированную, застывшую во времени спальню, и забыться там, сливаясь с пылью и становясь частью прошлого.
Но вместо этого шагаю к комнате Евы. Рука сама взлетает над деревянным полотном, а костяшки постукивают по нему, отбивая ритм.
– Ева? – зову настороженно и, не дождавшись ответа, толкаю дверь.
Едва не сбиваю бесшумно подошедшую девушку с ног, но подхватываю ее под локоть. Инстинктивно притягиваю к себе и свободной рукой чуть придерживаю за талию, помогая восстановить равновесие. Случайно впускаю в себя ее запах. Детского порошка, конфет и цветов. Тех самых, которыми пропитался весь автосалон.
Ева, как лесная фея. Маленькая, хрупкая, нежная и окруженная зеленью. Впервые такую странную девушку встречаю. И концентрируюсь на ней. Как алкоголик после глубокого запоя, пытаюсь вернуться в сознание и трезво взглянуть на мир. А она мой проводник. Или нарколог.
Стоит Ева на ногах прочно, но я не спешу ее отпускать. Руки как заклинило.
Сама вырывается, освобождает локоть, отходит назад, краем глаза наблюдая за сыном. Убедившись, что Владик не планирует шалостей, окутывает меня тягуче-медовым взглядом.
– Нам собирать вещи? – вопрос звучит так, будто все уже решено.
В ее голосе нет ни намека на страх. Только принятие и покорность. Слово Ева привыкла, что ее прогоняют мужчины. Точнее, уроды, которые не заслуживают этого звания. Девушка смирилась с мыслью, что все такие, и даже не удивлена сейчас. Готовится уезжать, лихорадочно размышляет, куда.
И, наверное, было бы лучше для всех нас, если бы Ева с сыном оказались как можно дальше.
Но я отпустить их в неизвестность не смогу. Беззащитные совсем.
– Наоборот, – спохватившись, возвращаюсь в холл и забираю чемодан. Несу его в комнату Евы. – Разбирать. И обустраиваться.
– Но… – легкий взмах ресниц на секунду завораживает. – Ваша девушка ведь против.
Черт, я впиваюсь в нее взглядом сейчас точно, как маньяк. Сам себя ловлю на мысли, что рассматриваю Еву беспардонно. И смутно пытаюсь вникнуть в брошенную ей фразу.
– Девушка? – переспрашиваю оцепенело и не сразу понимаю, о ком она.
– Та, что в обмороке была, – неуверенно кивает на приоткрытую дверь за моей спиной. – Ей лучше?