Сыновья человека с каменным сердцем
Шрифт:
– Гм… – промычал странный господин, так закусив нижнюю губу, что его козлиная бородка подскочила, чуть не до усов.
Продолжение этого разговора таило в себе множеств во опасностей. На невысказанный вопрос, готовый сорваться с уст вельможи: «Ты что не знаешь, с кем говорить?» – того и гляди мог последовать ответ: «Вот именно не знаю», – что выставило бы означенного вельможу в невыгодном свете; вот почему надо было каким-либо иным путем объяснить этому неотесанному юнцу, с кем он имеет дело.
– Ты не собираешься навестить родные края?
– Быть может, если наш полк
– Мог бы испросить отпуск, если пожелал бы побывать дома.
– А что мне там делать?
– Там тоже идут грандиозные маневры. Правда, это не боевые маневры и не лихие гусарские подвиги, но ты мог бы узреть, как видные государственные мужи страны соперничают и состязаются в доблести друг с другом. Ты понял бы, что бои идут не только на полях сражений. И в этих мирных битвах испытывается истинная вечность и преданность нашему делу.
– Вот как? Сражаетесь, значит, палками с оловянными набалдашниками? Снова за старое?
– Нет, милый мой. Мы сражаемся оружием духа и правды, тем самым оружием, которым твой покойный отец доблестно боролся за торжество истинно великой цели. И продолжать эту борьбу призваны вы, его сыновья.
– Для этого у меня ни денег нет, ни ума.
– Бог даст, сыщется и то и другое. А до тех пор, пока вы, славные наследники своего благородного отца, сможете занять то почетное место, которое в столь бурное время осталось свободным после его смерти, до тех пор я заменю вас в этой священной битве. И хотя руки мои не столь сильны, как у вас, молодых, зато я обладаю железной волей, которая поможет мне выдержать все испытания. Adieu, [26] милый Рихард. Я уезжаю нынче ночью. Я передам твоей матушке, что ты вполне здоров. То будет первое слово, которое, я скажу ей по приезде в Немешдомб, даже если я прибуду туда в полночь. И я уверен, что она непременно призовет тебя к себе. Она тебя очень любит. Adieu, милый Рихард.
26
Прощай (франц.).
Вельможа еще раз потряс руку Рихарда и, улыбаясь, отошел от него с таким довольным видом, словно все это время вел с офицером любезную дружескую беседу.
В самом начале разговора Рихарда с вельможей, Енё скромно отошел в сторону, чтобы не быть свидетелем их натянутой беседы. Он сделал вид, будто занят светской болтовней с одной из барышень – любительницей секретов. Когда же краешком глаза он заметил, что угловатый господин удалился, Енё поспешил к брату.
– Нечего сказать, хорошую штуку выкинул ты с этим господином!
– Какую еще штуку? – с недоумением спросил Рихард.
– Прежде всего стал говорить ему «ты».
– Но он первый обратился ко мне на «ты»!
– Неужели ты его не знаешь? Это же Ридегвари.
– Что мне до того? Ридегвари, Мелегвари – не все ли равно!..
– Это – ближайший друг нашего дома, ты не раз видел его у нас.
– Разве могу я помнить все физиономии, которые видел в нашем доме будучи ребенком? Ведь меня восьми лет отдали
Енё увлек брата в укромный уголок: он не хотел, чтобы их разговор мог кто-нибудь услышать.
– Но, помилуй, – горячо зашептал он ему на ухо, – ведь это очень известный человек.
– Возможно. Но мне-то что?
– Он – главный администратор нашего комитата. – Это уж забота комитата.
– И еще одно… Он наш будущий отчим.
– А это уж решит мать.
Бросив последнюю реплику, Рихард резко повернулся спиной к брату.
Енё хотел сказать еще что-то, но Рихард замотал головой.
– Оставь меня в покое со своим господином Чертоввари, Не для этого мы пришли сюда. Ступай, поухаживай за Альфонсиной. Возле нее сейчас как раз никого нет, если не считать унылого статс-секретаря. Ну, его-то ты сможешь спровадить. Но помни историю о «pesce canella» и большой рыбине.
Енё шутливо толкнул брата в бок.
– Перестань, несносный! Кто же из нас «pesсe canellа» и кто рыбина?
– В данную минуту «pesce canella» – это господин статс-секретарь, а большая рыбина – ты. Однако стоит появиться более крупной рыбе, и ты сразу же превратишься в «pesce canella».
Покачав головой, Енё отошел от брата, не на шутку обидевшись на него.
Целый час проскучал Рихард, танцуя в залах дворца Планкенхорст. В довершение всего, карт в этом доме не признавали. Рихард был вне себя. Правда, на балу собралось много молодых женщин, а за гусарским офицером утвердилась слава великого сердцееда, но при виде всех этих дам Рихарду становилось еще скучнее, ибо он не любил ничего, что легко давалось. Все особы прекрасного пола на один манер!
Рихард был совершенно уверен в том, что по нему сходят с ума все женщины Вены: красивые и дурнушки, молодые и те, что постарше. Стоит ему только пожелать. и ему ответят взаимностью!
Девушка-служанка, которая ударила его по руке, когда он пытался потрепать ее розовую щечку, показалась ему редким исключением, ранее неизвестным в его практике.
До сих пор ему не приходилось встречать в жизни мужчину, который одержал бы над ним верх в поединке, и женщину, которая отказала бы ему в любви.
В разгаре бала он вновь неожиданно столкнулся лицом к лицу с Енё.
– Не хочешь ли пройти со мной в буфет выпить чашку чая? – спросил тот.
– Ничего не имею против.
Лицо Енё сияло от счастья. За это время он значительно преуспел в своем ухаживании за Альфонсиной.
– Смотри, – воскликнул Рихард, едва переступив порог буфетной комнаты, – вон моя кошечка! Она разливает ром и лимонад гостям.
– Несчастный! – зашипел Енё» – Ты совершаешь одну глупость за другой. Это не служанка, это мадемуазель Эдит, родственница хозяйки дома.
Потрясенный таким открытием, Рихард застыл от изумления.
– Как? Она родственница госпожи Планкенхорст? И ее оставляют одну на лестнице, да еще требуют, чтобы она обслуживала гостей в буфете?
Енё пожал плечами.