Сыны анархии. Братва
Шрифт:
– Какого черта ты там делаешь? – спросил он, бросая взгляд на часы на приборной панели. Еще совсем рано. С какой это стати Ролли торчать у Дринкуотера? Тор знал его имя после встречи с Карни, но…
– Пытаюсь вытропить тебя, Джекс. Пытаюсь вычислить, как это один из моих парней кончил трупом в кювете. Особенно поскольку мистер Дринкуотер чересчур мертв, чтобы поведать мне хоть что-нибудь.
У Джекса мгновенно пересохло во рту:
– Ты его убил?!
– Ты чё, втирать мне будешь, что ли? – огрызнулся Ролли. – Мозги
Ошарашенный Теллер пытался собраться с мыслями.
– Как вы туда попали?
– О, сперва-то мы наведались к старику ирландцу. Он тоже покойник.
Голова у Джекса пошла кругом. Кто убил Дринкуотера и Карни? Ответ может быть только один. И уже никаких сомнений, что Дринкуотер дал своим убийцам ответы, которых они добивались.
– Ролли, послушай…
– О, я слушаю, Джексон.
– Езжай в «Страну чудес» со всеми стволами, какие есть! Я тебе перезвоню!
Ролли было заспорил, но Джекс дал отбой. И, развернувшись, уставился на Илью:
– Разворачивай! Сейчас же!
Лука на заднем сиденье расхохотался, давясь кляпом. Не обращая на него внимания, Олег подался вперед с тревожно горящими глазами.
– Лагошин знает об отеле? – нетерпеливо спросил он.
Джекс обернулся к нему, проигрывая в голове самые скверные сценарии.
– Ага, блин, знает. Черт, они вообще могут уже быть там…
Увидел во взгляде Олега осознание. Они оставили Тринити в одиночестве.
– Разворачивай! – рявкнул Олег, и по его команде Илья наконец развернул машину под визг покрышек. Олег, достав свой мобильник, принялся названивать Кириллу и остальным.
Тут Лука всем телом врезался в Олега, припечатав его к стеклу, и связанными в запястьях руками попытался отобрать его пистолет. Выругавшись, Джекс развернулся со своим оружием, но оно не понадобилось. Уперевшись ступнями, Олег резко распрямил обе ноги, отшвырнув Луку через сиденье к противоположной дверце. Голова Луки протаранила стекло, покрывшееся трещинами.
Вскинув ствол, Олег дважды выстрелил Луке в грудь, потянувшись через него, открыл дверцу и вышвырнул умирающего, окровавленного человека на улицу из автомобиля, несущегося на скорости семидесяти с лишним миль в час.
Больше от Луки пользы никакой.
Захлопнув дверцу, Олег с глубоким вздохом выпрямился. Они с Джексом переглянулись, и в этот миг Теллер понял, что оба они хотят одного и того же. Лагошин должен умереть, а Тринити должна жить.
Стоя в коридоре, Ролли смотрел сквозь дверь в спальню покойного, держа сотовый телефон в безвольно опущенной правой руке. Казалось, все его тело трепещет неуверенностью и нерешительностью.
– Ну? – спросил Тор.
– Джекс и его ребята в беде, и он рассчитывает, что мы будем кавалерией.
Подойдя, Тор встал перед Ролли в ожидании.
– Ты точняк
Ролли взирал в спальню, сфокусировавшись на дыре на месте глаза Дринкуотера.
– Я думаю, что все эти парни мертвы, потому что Джекс Теллер явился в город разыскивать свою сестру. За это я его не виню – я бы сделал для семьи то же самое, да и ты тоже. Но что-то не сходится в описании сцены на деревенской дороге, которое дал Иццо, а Джекс объясниться не торопится. Ага, у него сейчас голова другим дерьмом занята, но…
Голос его стих до шепота и умолк. Потупив взор, Ролли несколько секунд глазел на носки своих ботинок, слушая тиканье настенных часов наверху лестницы перед ним. Кондиционер заработал на всю катушку, и из вентиляционных решеток с шелестом заструился прохладный воздух. Моргнув, Ролли стряхнул с себя смутное облако нерешительности. Что бы они ни собирались предпринять, отсюда надо убираться к чертям.
– Погнали, – бросил он.
Тор последовал за ним вниз по лестнице.
– Мы его поддержим?
– Он ВП САМКРО. Конечно же, мы его поддержим, – буркнул Ролли. – Но у меня такое чувство, что нами вертят, так что после я намерен получить ответы, даже если придется повыбить из Джекса Теллера дерьмо, чтобы их добыть.
Тринити сидела на качелях позади «Страны чудес» в грязной футболке и черных джинсах. Ее армейские ботинки достаточно удобны, но в них жарковато. Она обула их из-за неровного грунта возле качелей, усеянного битым стеклом, но теперь уже жалела, что не выбрала чего-нибудь полегче.
Она оттолкнулась от земли так, что касалась ее лишь носочками, а затем подобралась, качнувшись вперед и помогая качанию ногами. Ржавые качели пронзительно взвизгивали на каждом маятниковом движении, но Тринити упивалась ветерком на лице. Солнце печет прямо с утра, и уже ясно, что день предстоит знойный. От потрескавшегося бетона вокруг качелей веяло жаром.
Прежде чем все они отвалили нынче утром, она бесилась из-за того, что ее бросают здесь в одиночестве. Олег думал, будто она боится – чушь полнейшая, учитывая, что как раз они выследили Лагошина и отправились на войну. Девушке надо было растолковать ему, и уже не в первый раз, что ей просто не по душе оставаться в стороне.
«Ты не боец», – напомнил он ей.
«А разве я не показала, на что способна, на ранчо Темпла?» – настойчиво спросила Тринити.
И тогда увидела боль у него на лице. Он сказал ей, что никогда не хотел ставить ее в такое положение, чтобы ей пришлось отнимать чью-то жизнь. «Не думаю, что ты хочешь так жить», – сказал он, а потом вежливо попросил остаться.
Олег не просто хотел убрать ее из-под обстрела. Он не хотел, чтобы ей пришлось убить еще хоть кого-нибудь.
И она осталась.