Сыны мести
Шрифт:
На площади за рынком высился украшенный бычьим черепом дом ярла Свейна. Несколько рабынь тащили воду из колодца. С западной улицы доносился стук молота по железу, а с восточной — блеянье коз. Я надеялся увидеть торговцев, ярла и его дружину, но буря разогнала всех по домам.
— Гляди, кого привели боги! — крикнул старику коренастый и бородатый мужчина, высунувшийся из окна почти наполовину. — Заходи, Хромоногий.
Лодочник обернулся и подмигнул мне.
— Идём! Йорн сегодня благодушен. Это хорошо.
Я послушался.
— Не зевай, Хинрик. Сейчас польёт.
Йорн открыл для нас дверь. Старик пропустил меня вперёд. В нос ударил аромат эля, смешанный с запахом горелого хлеба. Зато здесь было тепло. Как дома.
— Заходите, гости, — приветствовал пивовар. — Вида подпалила утренний хлеб. Послал её к Тивальде, чтоб хоть лепёшек свежих принесла.
— Ты нам лучше по кружечке налей, — Хромоногий оскалился в беззубой улыбке. — Пожрать успеем.
Дом у Йорна оказался большим — видимо, дела шли хорошо. Нас разместили в передней части, а семейная была отделена глухой деревянной перегородкой. Жарко горел очаг. Над огнём булькала похлёбка в большом чане, и, судя по запаху, мяса в ней было достаточно. Над варевом суетилась румяная грудастая девица. Увидев нас, она широко улыбнулась.
— О, дедушка. И не один. Проходите, садитесь. Похлёбка скоро сготовится.
Я вопросительно глянул на старика.
— Так это твоя семья?
— Ага, — осклабился лодочник. — Дочь старшую за Йорна отдал, а младшую взял один кузнец из Маннстунна. Вот уже и внучку пора сватать, да всё носом от женихов крутит.
Снова оглядев дом, я удивился. Этот Йорн явно был зажиточным мужем, наверняка на хорошем счету у ярла. Хозяйство большое, утварь из меди. Зачем тогда Хромоногий каждый день таскался на Свартстунн вместо того, чтобы проводить старость в сухости и тепле?
Словно угадав мои мысли, Хромоногий уселся перед очагом и похлопал по скамье рядом с собой.
— Это сейчас я дряхлый старик, а в молодости был свирепым воином. Однажды мой буйный нрав сильно прогневал богов, и теперь я отдаю им долг. Лодка — мой гейс, моя служба богам. Потому и вожу людей на Свартстунн.
Мне хотелось подробнее расспросить Хромоного, но Йорн уже налил нам по щедрой кружке. Сперва подал эль старику, а меня прежде смерил оценивающим взглядом.
— А ты, здоровяк, откуда будешь?
— Хинриком его звать. В Бьерскогг идёт, — ответил за меня Хромоногий. — Дальнюю родню навестить. Проводника бы ему, а то взрослым он в тех краях ещё не бывал. Дороги не знает.
— Эх, всего на пару дней опоздал, — Йорн почесал густую тёмную бороду. — Был у нас тут лавочник странствующий. Шёл из Маннстунна в Фисбю
— Разве так сложно дойти до Фисбю одному? — удивился я, отпив эля. Хромоногий не лгал: местный напиток был куда лучше островного.
Йорн вздохнул.
— Не сложно. Но опасно. Была тут скверная история в прошлую луну. Ярл изгнал одного из своих хускарлов. Вроде бы за дело — тот утаил часть добычи. Хускарл виноватым себя не признал, но вместе со своими людьми ушёл из Эрхелла. Теперь разбойничает на северной дороге и вредит ярлу. Там развилка есть: на запад путь на Вольхелл, дальше на север как раз Фисбю. Вот на этой Развилке сейчас и неспокойно. У нас и так торговля не особо буйная, а теперь…
— Обычно ярлы посылают людей, чтобы усмирить разбойников, — сказал я. — Неужели Свейн этого не сделал?
Пивовар лишь развёл руками.
— А то как же. Отправил. Половину мёртвыми принесли, а оставшиеся туда больше ни ногой. Этот хускарл не зря получил имя Кровавый Топор. Свободных мужей нелегко заставить идти на смерть, да и последний поход здорово потрепал войско.
Может всё же попробовать пойти одному? Брать у меня толком и нечего, кроме топора. Но разбойники могут убить только за него. А умирать так быстро в мои планы не входило.
— Оставайся у меня на пару дней, если Хромоногий за тебя ручается, — предложил Йорн. — Может путники объявятся или проводник вернется.
— Мне бы побыстрее, — ответил я.
— И куда торопишься? — проворчал лодочник. — Сколько лет без тебя жили — и ещё немного подождут.
Девица разлила похлёбку по мискам, раздала ложки, и мы принялись уплетать горячее варево. Было вкусно. Внучка лодочника представилась Тирой и явно проявляла ко мне интерес. Смотртеть там ещё как было на что, но я всё равно скучал по Айне.
Насытившись, мы выпили эля и закусили лепёшками. Вернулась рабыня с рынка и сказала, что дождь закончился и ветер пошёл на спад.
— А где остановились те путники, которые брали бочонок? — спросил я Йорна.
— Западная улица, что отходит от площади. По правую руку третий дом по счёту. Там живет старуха, которая даёт кров за деньги. — Пивовар привстал на цыпочки и глянул в окно. — Но тебе везёт: они идут сюда. Видать, успели выпить вчерашнее.
В дом ввалились трое молодых мужчин. Вожак — самый высокий с длинной косой цвета пшеницы и свёрнутым набок носом — зашёл первым. Он был старше меня зим на пять. За ним семенил парень помоложе, но внешне очень похожий на первого. В руках он держал пустой бочонок. Последним завалился угрюмый худой юноша в рваной рубахе, глядел исподлобья и озирался, точно ждал атаки.