Сытые годы
Шрифт:
Отказываться от приза никто не собирался, тем более, что капитан и команда «Сергея Радонежского» от этого дела прибыль получит, как только призовой суд определится с дальнейшей судьбой «Греты Тунберг», но то, что сия Грета в лапы северный викингов уже не вернется — факт стопроцентный. Тут или ее будут наши промысловики использовать, ежели кому-то сей кораблик приглянется (тем же монастырям, например). Или передадут его военно-морскому флоту. А те уж точно придумают, как его приспособить, ибо мореходность у сей небольшой посудины более чем достойная, так что это и пограничникам может пригодиться — тех же браконьеров и контрабандистов гонять, или за еще какой надобностью флотским в дело пойдёт. Это не мне решать. Не удержался и поинтересовался у родича капитана откуда такое название шхуны. Уж очень оно мне знакомое, почему-то. Оказалось, это родственница капитана из Швеции, то ли двоюродная, то ли троюродная сестра, которая деньгами в покупку этой лайбы вложилась, а капитан, чтобы меньше отдавать, решил назвать
Запихали мы пиратов-неудачников в шлюпку и помахали им ручкой [22] . Не все помахали, только я да Полковников. Остальные оказались черствыми и совершенно не куртуазными личностями. Сделали вид, что им абсолютно всё равно. А наш пароходик, припустив изо всей прыти отправился в Архангельск, за ним потащился и приз, на который отправилась часть команды вместе с первым помощником капитана. Ну да. эти точно спешить не будут — там команда поменьше, идти будут аккуратно. Впрочем, и нам аккуратность не повредит, правда, капитан «Радонежского» утверждал, что эти воды знает, как свои пять пальцев. И не соврал. Вот и город показался, названный в честь архангелов Божьих.
22
Чтобы повесить пирата, его надо было предоставить суду. А кому охота этим заморачиваться? В таком случае отмороженные моряки просто отправляли пиратов на корм рыбам, а ежели были не настолько кровожадны, то могли погрузить их в шлюпку без припасов и воды и отправить на волю волн. Своеобразная боцманская рулетка. Кстати. этот обычай использовался и в наше время (в районе Сомали, например).
Глава четырнадцатая
Навстречу судьбе
Одна минута решает исход баталии; один час — успех кампании; один день — судьбу империи.
Москва. Кремль. Кабинет Александра Михайловича
1 января 1890 года
Александр Михайлович Романов (Сандро), император-соправитель Российской империи
Мне нужно пять лет мира. Пять лет, когда страна не будет вести тяжелых изматывающих войн, пять лет, которые мы не потратим на противостояние, а сумеем отстроить промышленность и укрепиться экономически. Многое успели сделать во время царствования Михаила, но не было сделано главное — не была разрушена сословная система, которая тормозила развитие общества, заставляла нас откатываться назад. И самым сложным в этом смысле оказались отношения в царской семье, которые никакими законами и правилами не регламентировались. Пожалуй, только одним — царская семья находится над законом! Сказать, что это неправильно? Тут палка о двух концах. Престиж власти должен быть абсолютным, но слабость любого монархического правления в личности самого самодержца. При сильном правителе власть сильна, при слабом — она утекает сквозь пальцы и так можно потерять не только трон, но и государство как таковое, история знает немало тому примеров.
Первый день года был для меня насыщен событиями с самого утра. Пока что в Российской империи Новый год — это не тот праздник, который отмечается повсеместно, для россиян главным праздником зимы оказывалось все-таки Рождество, новогодние традиции, насаждаемые по европейским меркам со времен Петра, не нашли широкого отклика в весьма широкой русской душе. С одной стороны, было жалко: Снегурочка, дед Мороз, вечно молодые, вечно пьяные, вечно довольные жизнью, они обходили с поздравлениями взрослых и детей, чем плоха эта традиция? Но она слишком попахивала язычеством и сейчас церковь такого допустить не могла, а я не мог допустить конфликта с православием и Патриархом, хотя бы потому, что вся наша система пока что оказывалась слабой и несовершенной.
Задуманное мной и Учеником (партийный псевдоним императора Михаила Николаевича) ставило сложнейшие задачи, многое было сделано, но… для столь кардинальных перемен общество должно созреть, это раз! Должны наличествовать кадры. Которые эти преобразования будут совершать и следить за их исполнением, это два! Должен иметься репрессивный аппарат, который позволит купировать недовольство тех кругов, чьи интересы будут затронуты нашими преобразованиями, это три! Необходимо провести соответствующую идеологическую обработку и иметь возможность информационного воздействия на общество, это четыре! И наличие финансовых возможностей обеспечения проводимых преобразований, это с учетом всех рисков для денежного обращения в государстве, это пять!
Я не верю в успех дела, когда не будут соблюдены все эти пять условий.
Накануне первого января пришло два важных сообщения: первое — это по телеграфу прислали зашифрованный отчет о миссии Полковникова. Самое главное, пришло подтверждение личности Михаила — это действительно попаданец, мой ученик, Александр Михайлович Конюхов. За время общения Николай Степанович пробил несколько вопросов, которые мог знать только попаданец и никак иначе. Так что самое главное — миссия закончилась успехом. Но сразу же возникли и серьезные вопросы, в том числе и юридического плана: официально государь Михаил Николаевич Романов признан умершим. Сейчас на троне я, в качестве соправителя, а вот второй соправитель, Николай Михайлович — старший сын царя, хотя и не при делах (фактически, под домашним арестом), но все-таки соответствующий статус имеет. Более того, раз жив Михаил, то и моё положение как соправителя становится недействительным. Коллизия! Мать её так и разэтак! Нужна правильная юридическая процедура возврата императора к власти! И самый сложный вопрос: кого этим озадачить? Ибо известие о возвращении государя более чем секретна и выпускать ее до поры до времени в информационное поле планеты — вещь недопустимая. Всему свое время! И надо точно решить, когда и как это осуществить. И самое главное, необходимо встретиться с Учеником и решить: что мы делаем дальше. Как говориться, любимые вопросы российской интеллигенции: что делать? и кто виноват?
А разработать план маршрута? Куда его привезти? Где расположить? Что делать сначала: дать осмотреть медикам и время на приведение здоровья в порядок (в присланной шифровке говорилось об относительно плохом физическом и весьма тревожащем психологическом состоянии императора)? Я давно понимал, что рано или поздно придется рубить Гордиев узел проблем, который скопились перед троном, но, чтобы именно сейчас и именно мне, этого я не планировал.
Впрочем, у каждого императора, даже если он соправитель, есть свой штат слуг, имеются они и у меня, причем достаточно надежные. Сам отбирал. Дело в том, что созданию именно Команды я времени уделял более чем достаточно. Отбирал, вспоминал сведения из моего времени (а мне их вложили в голову немало, да и я как-то был в курсе основных действующих лиц эпохи). Но первым в кабинет вошел один из моих адъютантов, он принёс пачку рождественских поздравлений от частных лиц, с которыми меня сводила судьба за мою короткую жизнь в этом теле.
— Спасибо, Василий Игнатьевич, оставляйте, я просмотрю. Ххе… вот уж не ожидал. Очень быстро среди этой горы словесной шелухи я нахожу настоящий бриллиант: открытка из Швейцарии с пасторальным видом: домик в горах и три женщины с огромными вязанками хвороста за спинами каждой из них. Что за надпись? На французском языке.
«Даже усталость не может прекратить вечное движение, ибо движение — это жизнь, а его отсутствие –это смерть».
(вот такая открытка 1890 года из местности Вале в Швейцарии)
Собрался только посмотреть почту, такое сообщение не могло прийти в одиночку. Должно быть что-то еще. И тут в кабинет вновь постучались. Секретарь вошел и сообщил, что прибыл вызванный мною юрист. Кто это? угадайте с трёх раз? И не угадали, ни с первого, ни со второго. Победоносцев! Конечно, Константин Петрович был не в ладах с нашим правящим семейством. Сначала он был сторонником прихода к власти Михаила Николаевича, хотя бы потому, что был уверен, что во время его правления никаких либеральных реформ не будет, а произойдет усиление консервативных тенденций в общественно-политической жизни. К огорчению Победоносцева, дела пошли совсем не так, как ему хотелось бы. И постепенно один из виднейших политиков и юристов России перешел в оппозицию к режиму. Настолько, что был вовлечен в один из многочисленных заговоров против императора, правда, его участие выявилось столь незначительным, что Константин Петрович всего лишь лишился своих высоких постов и отправился на преподавательскую работу, в Казанский университет, где среди студентов наличествовало особенно много «кухаркиных детей», так ненавидимых им. Конечно, сразу же возник конфликт между Победоносцевым и так называемыми «прогрессивными» студиозисусами, которые почему-то решили, что именно они должны определять, кто и как должен им преподавать право. А вот вам нахрен такое лево! Государь лично встал на сторону профессора, несколько самых буйных студентов из Казанки вылетели, аки пробка из бутылки с шампанским с «волчьим билетом» и запретом даже на сдачу какого-либо курса экстерном. Два зачинщика беспорядков проследовали в армию, в арестантские роты. Точнее, штрафные, но с правом искупить своё преступление кровью. Мы ожидали, что студенческие волнения снова охватят университеты страны, но… сработала домашняя заготовка: охранке стал известны те агенты влияния, которые должны были «подкормить» лидеров молодежной среды финансовыми средствами. Немедленно под различными благовидными предлогами провели задержания сих провокаторов, а после допросов и обысков появились железобетонные основания для ареста имущества и счетов их и ближайших родственников. И это сработало! Массовых студенческих волнений не случилось: чуток поволновалась Казань, намного меньше Москва, и чуть-чуть взбулькнул Питер.