Сытые годы
Шрифт:
Москва, таверна «у Ашота».
6 января 1890 года
Мурад Себастаци, армянский воин-фидаи
В Москве есть где поесть. Заведения общепита на любой вкус и кошелек. Есть рестораны для аристократии и богатых купцов, кафе для московских обывателей, булочные и таверны для людей не столь богатых. Переехавшие в новую (старую) столицу граждане самых разных национальностей не могли пройти мимо такого удачного бизнеса — кормежки народа. Были в Москве и заведения разных национальных кухонь. В том числе имелось несколько заведений с армянской кухней. Одним из самых известных из них в это время считалась таверна «у Ашота». Ашот Араян был невысоким полным мужчиной, который умел очень хорошо готовить! Но намного лучше у него получалось
Главным украшением зала служила большая картина неизвестного художника, изобразившая вид на Арарат. Днем тут народ не толпился, но забежать перекусить заходили многие, особенно чиновники из расположенных рядом присутственных мест. Для них всегда в послеполуденное время находился недорогой набор из трех блюд, который в нашем времени назвали бы «комплексным обедом».
За столиком в углу заведения, точнее, в самом темном углу заведения, сидел молодой человек среднего роста, небритой наружности, с ярко выраженными восточными чертами лица. Он плохо знал русский, точнее, почти совсем его не знал, но на армянском говорил совершенно свободно, это и было одной из причин, по которой молодой человек обедал у Ашота. Ему принесли долму и немного молодого вина. Этот божественный напиток делал родич купца Арояна в Карабахе из местных сортов винограда и оттуда его привозили большими бочками в столицу. Всего два сорта: молодое белое и молодое красное. Он выбрал белое, которое было почему-то золотистого цвета с чуть терпким вкусом и непритязательным букетом. Ничего сверхгениального, но это ведь вино его родной земли. Мурад родился в семье бедного крестьянина в деревне Ковтун, под Сивасом, в детстве пас скот, помогал семье как мог. Научился хорошо стрелять, считался парнем отчаянно храбрым и слишком вспыльчивым. А еще он ненавидел несправедливость, и еще ненавидел турок и их пособников, татар. И те, и другие, оказались несправедливы по отношению к его народу, издревле проживающему на этой земле. Пограбить армян? Почему бы и нет, это же не единоверцы, это христиане, их ограбить не считается за грех. Их убить не считается за грех! И где тут вы найдете хоть каплю справедливости?
Не сопротивляться злу насилием? Что за ерунда? Насилие можно остановить только насилием! Банда, что пришла в его село, первым делом хотела разжиться скотом — отары овец, что паслись на склоне горы, покрытой изумрудной жирной травой, были хорошим приварком в их разбойничьем рационе. Вот только молодой пастух оказался не робкого десятка. Он открыл огонь из своего старого карамультука, убив сразу же главаря банды. Пока на выстрелы сбежались местные вооруженные жители, он ранил еще одного нападающего. Общими усилиями разбойников прогнали. А Мурад понял, что ему постараются отомстить. Арам, староста их деревни так и сказал, что банда эта ходила под местным турецким чиновником. И как только там поставят нового главаря, пастуху не жить. В Константинополь ему посоветовал перебраться тот же староста, он там имел связи среди армянской общины. А храбрый молодой человек, который не боится пролить кровь оказался там нужен. С ним поговорили, а потом он оказался в охране патриарха армян Константинополя. Охранял он его без оружия (когда тот выходил в город), а вот в резиденции патриарха разных ружей хватало. А тут такая неожиданность: поездка в Москву, где Мурад оказался в составе армянской делегации. О чем шел разговор на приеме императора Александра, молодой человек узнал поздно вечером, когда ему в подробностях поведал об этом Мкртич Хримян, когда они отправились отдыхать в предоставленные Лианозовым комнаты. Патриарх не скрывал своего разочарования этой беседой и потом долго молился, чтобы господь вразумил русского царя и дал ему силы и мудрости защитить древний народ Армении. Повторная аудиенция была назначена на одиннадцатое число. А делегатам посланцы императора предоставили какие-то важные документы, Мурад понял это по тому, как изменился цвет лица патриарха, как сильно разнервничался священнослужитель, не скрывая своего раздражения. А потом они стали совещаться с остальными членами делегации, а у Мурада появилось свободное время, которым он решил воспользоваться, чтобы побродить по Москве.
Сказать, что большой стольный город поразил его воображение? Константинополь да, поразил! Москва — нет. Но чувствовалось, что христиане тут живут свободно и за свои жизни не опасаются. Разобраться с ценами он не мог, но ему выдали какие-то деньги, так что прицениться к чему-то он мог. Хотел к оружию, но боялся, что провести что-то в Османскую империю у него не получится. А жаль! А вот что поразило — так это местный базар, на котором он услышал армянскую речь. Базар расположился около какой-то башни и тут собирались самые разные люди. И встретить тут соплеменника Мурад не рассчитывал. Впрочем, это был отец семейства, которого сопровождали довольно солидная дама и две молоденькие смугленькие девушки, скорее всего, это были их дети. И… молодой человек так и не рискнул к ним подойти. А уже попозже совершенно случайно натолкнулся на это заведение. Долма (голубцы в виноградных листьях) просто таяла во рту, повар у Ашота оказался на высоте. Где только в этом городе они нашли эти самые виноградные листья? Или их тоже привозили в бочках из Карабаха? Мурад и не подозревал, насколько он был близок к разгадке: листья действительно мариновали в небольших бочонках и привозили в столицу, но не из Карабаха, а из Крыма или Одессы. И вот, когда он уже заканчивал трапезу, к нему за столик подсел невысокий плотного телосложения мужчина с густыми бакенбардами и мясистым носом на массивном краснощеком лице. И заговорил он с парнем на армянском.
— Прости, уважаемый, но мне показалось, что ты армянин. Вот и решил с тобой поговорить. Не возражаешь?
— Нет, уважаемый, не возражаю.
Настроение у парня было отличным и пообщаться с кем-то из соотечественников, что оказался в этой столице как раз соответствовало его чаяниям.
— Меня зовут Акоп Марданян, я живу в Москве уже двенадцать лет. Недавно ездил по делам в Тифлис. Я больше по коммерческой части. А что привело тебя в столицу Российской империи?
Так начался их разговор. Мурад оказался неглупым парнем и очень вскоре понял, что его новый собеседник, если и занимается коммерцией, то не совсем законной. Впрочем, среди турецких армян контрабанда была вполне уважаемым занятие. Многие села с этого жили. Кто плохо, а кто имел и приличный навар. В любом случае, Акоп сумел расположить Мурада к себе, оказался он весьма интересным собеседником, да еще и знал много занимательных историй. Они даже договорились встретиться здесь же завтра, в десять часов поутру. Охранник патриарха был уверен, что и завтра его сотоварищи будут продолжать свои дискуссии. Быстро договориться они не могли по определению.
На следующий день Мурад пришел на встречу с небольшим опозданием — всё-таки сказалось его незнание города. Правда, когда оказался приблизительно в нужном районе. Догадался спрашивать прохожих: «У Ашота»? Ему повезло, что язык довел его в этом случае не до Киева, а до искомого заведения общепита. Вот только тут парня ждал сюрприз: Ашот оказался не один. За столом сидел довольно солидный человек, с явно аристократическими замашками, впрочем, в нем можно было угадать и военного, пусть и в гражданском платье. Конечно, Мурад сразу насторожился, даже успел пожалеть, что пришел на встречу без оружия, даже завалящего ножа с ним не было. Но, как оказалось, нож ему и не понадобился.
— Мурад! Как я рад, что ты здесь. Хочу познакомить тебя с господином Рощиным. К сожалению, он не знает армянский язык, поэтому попросил меня выступить переводчиком. — Акоп вскочил, даже приобнял немного молодого парня за плечи и усадил за стол.
— Олег Ростиславович! — представился офицер (а то, что перед ним воин, парень не сомневался). — Я капитан Генерального штаба Российской императорской армии. Тут в партикулярном платье, ибо хочу, чтобы наш разговор был конфиденциальным.
Офицер подождал, когда Ашот переведет его короткий спич после того, как Мурад согласно кивнул головой, продолжил:
— Дело в том, что государь был недоволен разговором с вашей делегацией. Как вы думаете, Мурад, почему?
— Мне сложно сказать, что вызвало раздражение императора. Наша делегация тоже осталась этим разговором недовольна. Правда, молятся, чтобы на новой встрече все вопросы решились самым наилучшим для нашего народа образом.
— Мурад, вы сейчас очень правильно отметили, что именно так, как лучше для армянского народа. И именно это устремление в вашей делегации кажется государю неискренним.
После небольшой паузы, увидев, что его спич переведен и Мурад, ничего не понимая, хлопает глазами, Рощин продолжил:
— В искренность ваших отцов церкви и даже богатых армян государь не сомневается. Но вот молодые политики, которые слишком шустро начали создавать свои партийные группки государя насторожили.
Еще одна пауза.
— Давайте, Мурад, представим себе, что ваш план удался: армянские отряды вступили на армянское нагорье и даже освободили его. Неужели вы выстоите против всей турецкой армии? Пусть даже сначала вам будет сопутствовать успех?
— Мне сложно сказать, но я думаю, что… если турки начнут сильно давить, русская армия придет нам на помощь. — ответил молодой человек. Конечно, это не были его мыли, это была своеобразная выжимка из разговоров, которые он слышал, пока делегация добиралась до Москвы.
— Вот! Значит, русские солдаты будут гибнуть, но это позволит освободить земли Великой Армении? Я правильно понимаю?
— Да, и этим вы спасете христианские жизни.
— Согласен. Только смотрите, что получится. Будет армянская армия, пусть не восемьдесят тысяч, а двадцать, значение не имеет. Но ваши дашнаки, эти молодые ребята-социалисты скажут так: нет царя у Великой Армении! Он нам не нужен! Пусть мы будем независимой республикой. Спасибо вам русские братья! И мы уйдем. Может такое статься?