Сюрприз для двоих
Шрифт:
Машка приподнялась на носочки, от чего короткая юбка солнышко немного задралась. Выбившаяся из хвоста прядка скользит по шее, спускается ниже, дальше на спину, прикрытую майкой. Я смотрю на эту светлую дорожку, бегущую между лопаток Машки, и мне сейчас кажется, что ее кожа светится в лучах солнечного света. Мой взгляд скользит по ее спине, спускается на бедра, на ноги, сейчас еще большие открытые мне, ощупывает их до самых щиколоток. Я сглатываю и отвожу взгляд.
– Дим, а «Технологию»? Машка оборачивается ко мне, и я киваю.
Мне сейчас вообще плевать на то, что она поставит на свой старенький магнитофон.
Машка выпрямляется, разворачивается, и сразу оказывается в моих руках. Она прерывисто вздыхает, и это еще больше будоражит меня.
– Димка, - шепчет она.
Я не отвечаю, разворачиваю ее к себе спиной, кладу руки на бедра и вынуждаю двигаться в такт музыке.
Рано или поздно
Что-то происходит на земле.
Рано или поздно
Я узнаю голос в тишине.
Рано или поздно
Нам не помешает свет дневной.
Рано или поздно
Всё умрёт, но ты останешься со мной.
Машка разворачивается в кольце моих рук, обнимает меня за шею, зарывается пальцами в волосы. Я смотрю ей в глаза и вижу в черных зрачках свое отражение. Мне кажется, что в ее глазах целая вселенная, наша вселенная. Неспешно склоняюсь к приоткрытым губам, ловлю ее затаившееся дыхание.
– Дыши, Машк , - тихо прошу я.
– Не могу, - отвечает она шепотом.
– Для меня дыши, - мой голос звучит немного странно и хрипло. Только для меня, Светлячок.
Она послушно делает вдох, и я, наконец, накрываю ее губы своими. Музыка еще звучит, но мы замираем, тесно прижавшись друг к другу. Моя ладонь гладит ее спину, несмело спускается ниже, Машка испуганно замирает. Я тоже замираю, но вот ее губы снова отвечают на мой поцелуй, и я чуть сжимаю ее ягодицы. Потом все происходит так быстро, что я не успеваю за событиями. Такое ощущение, что тело живет своей жизнью.
Я подхватываю Машку, и она взлетает вверх по моему телу, обхватывает бедра ногами. Поцелуй становится глубже, дыхание сбивается. Как мы оказываемся у дивана, не помню. Прихожу в себя, когда ощущаю, как Машкины ладошки упираются мне в грудь. В ее глазах испуг.
– Не надо, Дим, пожалуйста, не надо, - повторяет она.
Я резко встаю и выхожу из комнаты, а потом и из квартиры. Нет, я не злюсь на нее, за то, что остановила. Мне просто тяжело справиться с собой. Я сбегаю не от Машки, я бегу от себя, потому что хочу очнуться от этого дурмана.
– Димка! она выскакивает следом. Димка, ты обиделся? Дима, вернись!
Я понимаю, что мой Светлячок думает сейчас неправильно. Потому заставляю себя вернуться к ней. Обнимаю ее лицо ладонями.
– Все хорошо, Маш, - говорю я, глядя на ее губы, кривящиеся от попытки сдержать слезы. Я вернусь. Позже. Ладно? Мне просто надо побыть одному.
– Ты обиделся, - всхлипывает она.
– Нет, Светлячок, все, правда, хорошо. Но если я останусь - она доверчиво смотрит мне в глаза. Вот из-за этого доверия, я и хочу уйти. Просто - мне неловко говорить ей это. Машк , если я останусь, это случится снова. Мне нужно прийти в себя, понимаешь? Я люблю тебя, не переживай.
Коротко целую ее и быстро сбегаю вниз, уже не слушая, как она зовет
Я открыл глаза и посмотрел в окно. Слова старой песни сами собой сорвались с губ:
Где-то нас помнят, а где-то не ждут,
А где-то тебя уже нет.
Всё же останься на пару минут,
И на тысячу лет.
Время сомнений оставлю другим,
И окажусь за чертой,
Там, где кончается розовый дым,
И где я останусь с тобой.
Рано или поздно
Маша
Жаркое лето вступило в свои права, принеся в город духоту и пыль. Те, кто вынужденно оставался здесь, все усиленней прятались в кондиционированных помещениях, выходя на улицы либо рано утром, либо поздно вечером. Я не была исключением, закрывшись в собственном кабинете все эти дни, и решая вопросы с мелкими заказчиками и небольшими проектами, а выходила, передвигаясь домой или в офис, на улицу только в ранних или поздних сумерках.
А большой заказ висел, молча, словно дамоклов меч. И я, смиренно опустив голову, ждала приговора вот только не понимала, приговор кому будет вынесен мне или проекту. Ведь не мог Железнов упустить момент, кто является автором этого интерьера Да, и Евгеша , по словам Ленки, ему четко и внятно произнес мое имя. У меня создавалось впечатление, что Димка специально меня изводил неизвестностью.
– Мария, - ближе к концу следующей рабочей недели, шеф ворвался без стука в мой кабинет, когда я, в очередной раз, мысленно раздумывала над затянувшимся молчанием Железнова или его помощницы. Мария, что там со «Сказочным домом»?
– А что с ним, Евгений Петрович? я недоуменно посмотрела на начальника, пытаясь понять смысл вопроса.
– Мария, прошла почти неделя от окончательных сроков сдачи, а мы так и не получили подписи, утверждающей проект.
– Ну, почему же. Таун-хаусы они подтвердили, единственное, сказали самим ремонтом будут заниматься их мастера.
– А эксклюзивный проект?
– А вот именно про него мне ничего до сих пор неизвестно.
И ведь не объяснишь шефу, что я сама извелась от этого странного молчания со стороны Димки. Как по вечерам, надумывая себе всяческие возможные варианты событий с Железновым, хотелось выть в подушку, если мысли утекали в сторону, где мы с ним опять расходимся. Как хотелось лишний раз банально напиться, выяснить у Ирины его номер телефона и позвонить Зачем? дальше моя фантазия отказывалась заглядывать. Как хотелось выяснить его адрес и просто приехать и заглянуть в эти родные глаза Мысль о Лилианне резко приводила в чувство Только вот ту внутреннюю дыру, возникшую за эти дни, категорически эта мысль отказывалась закрыть наглухо.
Даже единственной и горячо любимой подруге Ленке я боялась рассказать все, что творилось у меня на душе.
– Мария Константиновна, и все-таки я не понимаю, почему не решен этот вопрос. Евгеша напряг голос.
– Вы считаете, что я в этом виновата? я возмущенно разглядывала шефа. Если вы помните, я скандалов у нас в офисе не учиняла. Так еще и по максимуму постаралась их избежать. Все претензии, попрошу, обращать не ко мне.
Я развернулась и уставилась в окно, разглядывая неспешно бредущих, изнывающих от жары, прохожих, пытающихся спрятаться в куцей тени деревьев, и радовалась, что сумела мальчишек отправить к отцу на свежий воздух.