Сюрприз для отца-одиночки

Минкс Мелинда

Добираемся до сарая, и Тео смотрит на нас измученными глазами.

— Подождите здесь.

Он исчезает в сарае.

— А твой папа всегда, э-э, такой?

Она качает головой и улыбается.

— Он такой добрый со мной. Но с тех пор, как увидел, что у нас появились соседи, он превратился в Оскара Ворчуна (прим. Оскар Ворчун — персонаж известной детской передачи Улица Сезам).

Я хмурюсь.

— А что такое SPA? — спрашивает она меня.

— Уфф, —

я запинаюсь. Должно быть, она слышала что-то от строителей. — Ну, — говорю я. — Я делаю массаж, ты знаешь, что такое массаж?

— Угу, — говорит она. — Папа иногда делает мне, если я хорошо попрошу.

— Очень мило с его стороны, — говорю я, представляя, как эти сильные руки массируют меня. Я уверена, что он совершенно грубый и не обучен делать массаж, но пока он касался моего тела, это был хороший массаж.

— Значит, в SPA будут приходить, чтобы делала массаж? — спрашивает она.

— Да, — говорю я. — Это будет основное, но у меня будет еще сауна, уход за лицом, йога, иглоукалывание, восковая эпиляция.

— Как свечи? — спрашивает она.

Боже, почему я упомянула о восковой эпиляции в разговоре с маленькой девочкой? Я не хочу объяснять, что женщинам иногда хочется избавиться от волос...

Дверь распахивается, и Тео выходит с бензопилой в руках.

— А вот и мы.

Он протягивает ее мне.

— Вот, так ты сможешь быстрее закончить работу и быстрее убраться с моей дороги.

Я смотрю на него с удивлением. Я действительно не ожидала, что он будет таким милым и позволит мне одолжить один из его инструментов.

— Папа, — шипит на него Эмили, дергая за джинсы.

Он вздыхает.

— Я имею в виду, ты можешь воспользоваться ею. Я с радостью тебе ее одолжу.

Его широкая фальшивая улыбка неубедительна, но я беру в руки бензопилу и удивляюсь, насколько она тяжелая.

— Полагаю, ты знаешь, как ею пользоваться... учитывая, что ты собираешься взять ее в аренду.

— Да, — я вру. — Знаю. Спасибо, Тео. В будущем я постараюсь держаться подальше от вашей собственности и дорог... но когда я захочу вернуть ее обратно, то можно ли мне...

— Я бы посоветовал тебе просто оставить ее у сарая, но не думаю, что доверю тебе перелезть через забор, не убив себя. Дай мне свой телефон.

Я кладу бензопилу на землю и пытаюсь вытащить телефон из кармана куртки, но едва не роняю его, когда достаю и протягиваю ему.

Он быстро шевелит большими пальцами, потом протягивает мне его обратно.

— Я записал там свой номер. Просто напиши мне, когда закончишь, и я приду за ней. Я не люблю телефонные звонки, так что, пожалуйста, напиши.

Я знаю, что это глупо, но я сгораю от одного единственного вопроса. Этот человек ведет себя по отношению ко мне как полный мудак, но все же у него есть своего рода

магнетическое притяжение, даже когда он изо всех сил старается быть мудаком. Я должна спросить его о жене. У него есть дочь, так что, возможно, у него где-то в этом большом доме есть жена.

— Итак, — говорю я, поднимая и снова беря вы руки бензопилу. — Большое спасибо за это. Если вы — или ваша жена — когда-нибудь захотите получить бесплатный массаж, просто...

— Я никогда не был женат, — рявкает он.

Эмили хмурится, и он дергает ее за руку. Она что-то ему шипит. Это звучит как: «скажи что-нибудь приятное».

Он снова поворачивается ко мне.

— Послушай, Наоми, мне здесь нравится тишина и покой. То, что ты притащила сюда бульдозеры и прочее, меня не радует. Если бы мне пришлось сказать, что стакан наполовину полон — а я действительно должен это сказать, потому что я учу свою дочь делать это, — я бы сказал, что благодарен Вам за то, что вы строите что-то тихое, как SPA, а не что-то вроде — я не знаю — стрельбища.

Он заставляет себя улыбнуться еще раз, и я киваю ему.

— Ну, добро пожаловать.

Глава 3

ТЕО

— Ты был так груб, папа! — прошипела Эмили, когда мы вошли внутрь.

Я пытаюсь помочь ей снять куртку, но она почти рычит на меня и отталкивает.

— Я уже взрослая. Мне не нужна твоя помощь!

— И кто сейчас грубит? — спрашиваю я.

— Я грублю, — говорит она пронзительным девчачьим голоском, — потому что ты был таким грубым с милой леди!

— Эй, я одолжил ей бензопилу, хотя она и не спросила. Я сэкономил ей траты на поездку и дорогую аренду.

— Она массажистка. Массажистки, у которых много свечей, не умеют пользоваться бензопилами!

— Она сказала, что умеет, — возражаю я.

Эмили топает ботинками по полу, оставляя на нем куски грязи.

— Она сказала мне, что ты злой, а я сказала, что ты похож на Оскара Ворчуна, и она рассмеялась. Никто не хочет говорить Оскару, что они не могут работать бензопилой, он просто накричит на них и станет еще злее!

Я тяжело вздыхаю, но понимаю, что она права. Только судя по тому, как Наоми держала эту штуку, она не знает, как ею пользоваться.

— Ладно, — говорю я. — Наверное, я вел себя как Оскар.

— Да, — говорит она.

— Может, Оскар Ворчун в свой выходной вернется на дорогу и поможет милой даме с бензопилой?

— Может быть, — говорит Эмили.

— Неужели? — спрашиваю я. — Оскар сделал бы это?

— Может быть, — говорит она. — Но Оскар определенно не сказал бы, что сожалеет о своей грубости.