Сюрприз (киносценарий)
Шрифт:
— Может, хватит, а?
Бола отмахнулся от сына, как от мухи. Но тот был и надоедлив, как муха:
— Мама скоро приедет, а мы еще ничего не сделали.
— Мы за изобилие еще не пили, — сквозь зубы процедил Бола.
Беса понял, что отец его просто не слышит. Он оглядел сидевших за столом и, усмехнувшись, направился к бочке. Мехти вскочил из-за стола и принялся отплясывать. Продолжая пение, друзья не щадили ладони, поддерживая такт стремительного танца Мехти. А Беса отрезал ножом часть бикфордова шнура, просунул его под бочку и поджег.
Танец Мехти достиг
— Беса, ну-ка, налей.
Беса рядом не было. Сардион огляделся и увидел Беса как раз в тот момент, когда тот поджигал огрызок шнура. Но откуда это мог знать Сардион?! Глаза Сардиона моментально полезли из орбит. К тому же Беса, отбегая уже от бочки, истошно завопил:
— Сейчас бабахнет!
Сардион сперва судорожно задергался на стуле, будто сидел на муравейнике, затем с протяжным стоном рванул из-за стола в сторону дома, взлетел по лестнице на чердак, захлопнув за собой створку слухового окна. Только уже оказавшись в безопасности, Сардион крикнул вниз:
— Камал, динамит!
Камал сообразил не сразу. Лишь увидев дымящийся бикфордов шнур, он понял смысл происходящего и кинулся к сараю. Уже из сарая Камал заорал:
— Ложись!
Почему он кричал «ложись!», Камал не мог бы объяснить и сам. Тем более этого не смог понять Бола, который вдруг обнаружил, что под яблоней остались только он, Роман и продолжавший плясать Мехти.
— Динамит взорвется! — крикнул из курятника Камал.
Бола как ветром сдуло из-за стола. Он мгновенно оказался за стогом сена. После Бола из-за стола смылся Роман. Он перемахнул через низкий штакетник веранды и скрылся в доме. А Мехти, который был от природы все-таки слегка глуховатым, все продолжал свою пляску. Теперь Сардион, Роман, Камал и Бола сосредоточили свое внимание на бедняге.
— Убегай, Мехти!
— Сейчас взорвется!
— Динами-и-ит!
Уловивший в конце концов, что происходит что-то неладное, Мехти нырнул в погреб.
— Спасайтесь!! — диким голосом завопил Сардион и еще раз захлопнул слуховое окно с такой силой, что черепица на всей крыше с грохотом просела.
— Дядя Сардион, — донесся в тишине робкий голос Беса, — я пошутил.
— Пошутил?! А если бы мы не успели залечь в укрытия?! — крикнул зло с обвалившегося чердака Сардион.
Из дома поддержал друга Роман:
— Пусть взорвется, я тебе покажу «пошутил»! За такие шутки убивать надо! Еще в люльке!
— Этот двоечник еще и хулиган! — добавил из курятника Камал.
— Тихо! — скомандовал Сардион. — Шипит?
— Кажется, шипит, — сказал Роман.
— Сейчас взорвется! — подвел итоги Сардион.
Вернувшийся из города Темыр, естественно, сразу направился к Бола. Он прекрасно знал, что ремонт дома будет только поводом для очередного застолья и заранее предвкушал удовольствие. Подойдя к дому, он удивленно глянул на перевернутые ворота, но прошел все-таки спокойно во двор. Заметив на столе следы пиршества, подошел, деловито налил себе в стакан араки, привычным движением отправил ее в пункт назначения и только после этого подозрительно огляделся, подошел к бочке и, грохнув по ней кулаком, прокричал:
— Бола! Куда вы все подевались?!
На Темыра мгновенно со всех сторон обрушились призывы:
— Ложись!
— Ложись на землю!
— Ложись, тебе говорят!
— Отползай!
— Скорее ползи к воротам!
Ошалевший не столько от обрушившейся на него информации, сколько от ее отсутствия, Темыр судорожно, по-пластунски, стремительно пополз к воротам. Лишь выбравшись на улицу, и плотно прикрыв за собой обе створки ворот, он облегченно вздохнул. Постоял в глубоком раздумьи. И растерянности. И решил, видно, все-таки разобраться во всем. Робко приоткрыл одну створку ворот, заглянул испуганно во двор. Речь его была сперва тихой, как журчание ручейка, но постепенно перешла в рокот бурного горного потока.
— В чем дело?.. Кто кричал «ложись»?.. Зачем? Зачем «ложись»?! Зачем «ползи»?! Война, что ли?!!
— Динамит в бочке, сейчас взорвется! — крикнул с развалин чердака Сардион.
Темыр больше не проронил ни слова. Он помчался по улице прочь от дома Бола, распугивая по дороге гусей и кур.
— Он когда-нибудь взорвется или как? — спросил из курятника Камал.
— Если до сих пор не взорвался, может, и не взорвется, — предположил Сардион.
— Тогда чего же мы здесь сидим? Арака стынет! — удивился Роман.
— А тебя что, привязали там? — язвительно заметил Сардион.
— Сам сказал, дай Бог мне столько дней прожить, сколько я их взорвал! Займись делом, — посоветовал из стога сена Бола.
— Разве я дурак? — спросил скорее у самого себя Сардион.
— А разве нет? — все больше распалялся Бола. — Ты посмотри, что наделал, — всю крышу завалил!
— Бола! — высунулся из курятника Камал, — он со страху заминировал тебе и чердак!
— Вы на себя посмотрите! — прокричал Сардион, — вам даже памятники ставить нельзя! Вместо головы — круг!
— Хотел бы я знать, кого ты выберешь на свой памятник, Македонского или Нельсона?! — это было последнее, что успел крикнуть из курятника Камал, ибо от переполнившего его возмущения, курятник рухнул.
— Господи! А при чем тут куры?! — запричитал Бола.
— Ну, чертенок, шкуру спущу, если не взорвется, — пробормотал Сардион.
— Что хочешь делай, Сардион, но взорви динамит! — посоветовал Роман.
— Что вы на меня кричите?! — возмутился Сардион. — Я что ли виноват, что Бола затеял этот проклятый ремонт?! Вместо того, чтобы отремонтировать дом, он устроил здесь военный полигон!
Беса, слышавший всю перепалку друзей отца и неплохо изучивший на собственной шкуре их нравы, понимал, что дело принимает очень печальный для него оборот. Тут подзатыльниками не отделаешься. Молодой, изворотливый ум сразу подсказал ему выход. Он прошмыгнул к бочке, поджег настоящий бикфордов шнур и, никем не замеченный, вернулся к ограде, за которой скрывался до сих пор.
Между тем, Сардион стал выползать из-под обломков крыши:
— Хватит ругаться, вылезайте. Взрыва уже не будет.