Сжигая мосты
Шрифт:
Судьба, от которой я получал пинки ежесекундно, стоило мне вытащить свою голову из своей же задницы и разглядеть настоящие вещи, достойные внимания, смеялась надо мной. Её ирония сквозила во всём: мне было необходимо потерять самое важное, чтобы найти ответ на вопрос ради чего на самом деле стоит жить. Только ответ этот меня теперь совсем не радовал, напротив, я будто бы получил обухом по голове, но, надо признать, получил заслуженно и я не жаловался, а стойко терпел все удары и издёвки.
В ту субботу я понял, что Ренесми любит меня, и это уже не походило на очередной пинок, напротив, это радовало меня, так сильно,
Мы ещё не успели подъехать к дому Калленов, как Ренесми вдруг задала неожиданный вопрос, настолько неожиданный, что я растерялся. Она ни с того ни с сего спросила:
— Папа, я очень хочу, чтобы ты жил с нами. Почему ты не хочешь забрать нас с мамой к себе?
Дочь смотрела на меня широко открытыми глазами, и я кожей чувствовал, какой ответ она ждёт от меня, тем больнее было осознавать, что я не могу произнести те слова, которые бы сделали её немного счастливее.
— Малыш, я бы очень хотел, чтобы мы снова жили вместе, правда, но я сильно обидел твою маму.
— Попроси прощения, — предложила Ренесми, и я внутренне улыбнулся её наивности.
— Этого слишком мало, котёнок, — ответил я, слегка погладив дочь по густым волосам, заплетённым в косу тонкими пальцами Беллы.
— Мама говорила, что если по-настоящему хочешь, чтобы тебя простили, тебя простят, надо только правильно попросить, — не сдавался мой ребёнок.
— Малыш, мы с мамой уже давно не живём вместе, я сам сделал для этого всё, к тому же теперь рядом с вами Джейкоб, мне кажется, он тебе нравится, — признал я очевидные вещи, хотя мне было неприятно произносить это вслух.
— Это из-за тебя вы с мамой разъехались?
— Да, — честно сказал я.
— Что ты сделал?
— Целовался с другой женщиной.
— Зачем?
— Сам не знаю, просто сделал глупость.
— Но мама тоже целуется с Джейкобом!
Я честно не знал, как закончить этот разговор, причиняющий мне боль и заставляющий мою дочь нервничать, поэтому я просто сказал:
— Я сильно провинился, поэтому твоя мама выбрала Джейкоба.
— Если мама прогонит Джейкоба, ты вернёшься?
— Только если мама этого захочет.
— Я попрошу её!
— Ренесми, боюсь, что этой просьбой ты расстроишь маму. Я понимаю твои желания, но иногда взрослые делают плохие вещи, за которые им приходится отвечать. Теперь я наказан за тот глупый поступок и должен спокойно переносить наказание. Но это не значит, что я не буду видеться с тобой. Я очень тебя люблю и постараюсь больше никогда не уезжать от тебя так далеко и надолго. Пожалуйста, давай не будем расстраивать маму и ничего не скажем ей о нашем разговоре. Это будет наш секрет.
Ренесми при слове «секрет» хитро улыбнулась, и я понял, что она ничего не скажет Белле.
— Хочешь, поедем в Порт-Анжелес? – попытался я замять разговор. – Будем гулять в парке аттракционов, есть мороженное и играть.
— Хочу!
— Тогда поедем прямо сейчас!
Прогулка на свежем воздухе выветрила из головы моей дочери мысли о моём возвращении, однако на моём сердце повис ещё один стопудовый камень, пригибающий меня своей тяжестью к земле и причиняющий боль. Желание Ренесми
На следующее утро я вернул Ренесми в дом Свонов, наткнувшись при этом на Блэка, маячащего перед носом моей бывшей жены. Не знаю отчего, хотя, конечно же, знаю, мне постоянно хотелось намылить ему шею при каждой встрече, но я понимал, что он был рядом с Беллой в самую трудную минуту, когда я отвернулся от неё. Однако я был не настолько благородным, чтобы искренне быть ему за это благодарным, чего греха таить, я ненавидел его за то, что он оказался в нужное время в нужном месте, стоило мне промахнуться и допустить самую большую ошибку своей жизни. У меня даже создавалось впечатление, что он всё это время только и ждал моей оплошности, чтобы иметь возможность попытать счастья, добившись расположения Беллы.
Но я недооценил темперамент и упёртость Блэка, хотя смог в значительной степени ощутить всю его неуверенность в себе и страх, когда в среду он буквально ввалился в мой офис с обвинениями. Какой непроходимый идиот. Надеялся выяснить со мной отношения кулаками, брызгал слюной и давился ядом, обвиняя меня во всех смертных грехах, в тот числе и в том, что я настраиваю против него Ренесми. Я старался выслушать его спокойно, не вставая из-за стола, хотя всё во мне кричало и призывало к действиям. Поведение Блэка только убедило меня лишний раз в том, что он не уверен в себе, не уверен в чувствах Беллы к нему, не уверен в привязанности Ренесми.
Я молча смотрел на его разъярённый вид и внутренне укреплял свои догадки в том, что он совсем не подходит моей бывшей жене. Этот нетерпеливый, вспыльчивый, недалёкий индеец несомненно был влюблён в Беллу, но после его визита я впервые дал себе надежду усомниться в чувствах Беллы к нему. В какой-то момент я даже не сдержал ухмылки, когда он принялся угрожать мне, но следующие его слова заставили меня вновь испытать боль:
— Ты говнюк, Каллен! Ты изменил ей, отвернулся от неё и даже ни разу не извинился, а теперь как ни в чём не бывало вернулся и уверен в том, что она всё забудет от одного твоего слащавого взгляда? Ты подонок, разбил её сердце, растоптал её чувства и даже не надейся, что я отдам тебе то, чего так долго добивался. Ты играешь не по правилам, ты используешь ребёнка, чтобы надавить на Беллу. Думаешь, я не знаю, чего ты хочешь? Она не твоя игрушка, Каллен!
В словах Блэка было много правды, но я не видел потребности оправдываться перед ним или выяснять с ним отношения. Я даже перестал злиться на него в тот момент, мне только стало его жаль: он настолько сильно любил Беллу, насколько был не уверен в себе, и я это чувствовал даже в его взгляде, не говоря уже о поведении.
— Зачем ты пришёл, Блэк? Хочешь, чтобы я отстал от Ренесми? Этого не будет – она моя дочь. Хочешь, чтобы я не показывался Белле на глаза – забудь об этом, это неизбежно. Желаешь убедиться, что Белла не нужна мне, я тебя огорчу, она нужна мне. А теперь освободи мой кабинет, мне нужно работать.