Сжигая запреты
Шрифт:
Но Дане, очевидно, как и мне, не хочется рисковать тем волшебным чувством единения, что мы только-только обрели. А потому принятие этих решений мы откладываем, как мне кажется, до Одессы.
Заканчиваем с ужином и идем на пирс.
– Помнишь, как кольцевались в грозу? – спрашивает Шатохин, застывая передо мной с самым серьезным видом.
– Конечно, – шепчу сдавленно.
Воздуха вдруг не хватает. Глаза от счастья слезятся. И сердце дико разгоняется.
Сегодня Даня стоит передо мной в рубашке и брюках. Собранный, великолепный и элегантный. Но в моей памяти свежа и ярка картинка из того
Сейчас все происходит в обратном порядке.
Он раздевает сначала меня. Уже после этого снимает свою одежду.
А потом, когда мы остаемся без какой-либо защиты, разворачивается самая значимая ситуация.
– Это не игра, – перечеркивает ложь, которой я прикрывала свои собственные действия, и надевает на мой безымянный палец кольцо.
Я не могу его рассмотреть. Зрение замыливается. Чувствую тяжесть и холод металла. Этого хватает, чтобы мое сердце остановилось. У меня, конечно, были точные представления о том, как должно выглядеть мое помолвочное кольцо. Но сейчас я понимаю, что это абсолютно неважно. Главное, что оно от него – от моего Дани Шатохина. Мужчины, которого я буду любить всю свою жизнь.
Он обнимает меня. Мы немного танцуем.
А потом…
– Пересменка, Марин, – хрипло предупреждает, прежде чем опрокинуть меня на кровать.
«Дошел черед и до нашего романтического ложа», – невольно прокручиваю я в мыслях.
– Что ты за Бог, Дань? – шепчу, спохватываясь, в то время как он уже покрывает мои плечи поцелуями.
– Бог алчности, Динь-Динь.
И начинается сумасшествие, в котором я, в одержимом стремление насытить его, теряю себя. Мне не нужны никакие границы, законы и правила. Я счастлива вызывать у Дани такой бешеный голод. Счастлива доставлять ему удовольствие. Счастлива полностью ему принадлежать.
Уже утром, забравшись на прибывшую за нами яхту, рассматриваю свое кольцо и улыбаюсь. Широкий хомут из белого золота плотно забит бриллиантовой крошкой.
– Тебе нравится? – тихо спрашивает Шатохин.
По голосу слышу, как сильно его это волнует.
– Очень, – отзываюсь шепотом и прижимаюсь, чтобы поцеловать.
Когда заводится мотор, оглядываюсь на остров и с легкой душой прощаюсь.
Да, нам предстоит вернуться в реальность, и она своими нерушимыми составляющими несколько пугает. Но жить постоянно в изоляции невозможно. Мы обязаны ворваться в существующий мир и поймать баланс. Научились этому на острове. Должно получиться и в условиях цивилизации.
Однако…
В аэропорту, едва я включаю телефон, моей уверенности приходится несколько пошатнуться.
23 августа
Артем *Чара* Чарушин: Рина!!!
Артем *Чара* Чарушин: Давай же! Вруби, на хрен, мобилу!!!
Артем *Чара* Чарушин: Убью тебя, когда найду!!!
24 августа
Артем *Чара* Чарушин: Мать твою!!!
Артем *Чара* Чарушин: Боже мой!!!
Артем *Чара* Чарушин: Блядь… Блядь… Блядь!!!
Артем *Чара*
Артем *Чара* Чарушин: Это не может быть правдой!
Артем *Чара* Чарушин: Как ты могла????
Артем *Чара* Чарушин: Ты готовишь какой-то проект???
Артем *Чара* Чарушин: Скажи, что это проект!
Артем *Чара* Чарушин: Проект по ебливым мудакам???
Артем *Чара* Чарушин: Все… Я все прочел… Все!!
Артем *Чара* Чарушин: Сука… Меня тошнит!!!
Артем *Чара* Чарушин: Передай этому конченому ублюдку… Сука!!
Артем *Чара* Чарушин: Просто передай ему, что тупо кинуть меня в чс не спасет!
Артем *Чара* Чарушин: Я, на хрен, убью его!!!
34
Ты мне не доверяешь?
Ничего Шатохину не говорю. Держу расчет на то, что с глазу на глаз смогу Тёме все объяснить. Нельзя, чтобы он обидел Даню словами. Никому нельзя.
– У тебя дел, наверное, накопилось… – обращаюсь к любимому красавчику, который притянул на себя все взгляды в зале выдачи багажа и даже не замечает этого.
Как всегда, впрочем.
Ладно, девчонки… Хотя именно они больше всего раздражают. А все эти тетки просто недоумение вызывают. Неужели за столько лет жизни не научились матронушки скрывать свой интерес?! Большая часть с мужьями и детьми стоят, а смотрят все на моего Даню!
– Да не особо, Марин, – прочесывая пятерней торчащую во все стороны макушку, подмигивает и улыбается так, что у меня на миг останавливается сердце. Пока я незаметно перевожу дыхание, опускает руку мне на плечи и притягивает к своему боку. Глядя снова на ленту, чтобы не упустить наши чемоданы, ровным тоном делится: – Из того, что запланировано – только разговор с батей Чарушем. Он давно вызывал к себе. Я все тянул… По большей части из-за тебя, конечно. Понимал, что нужно что-то сказать, а что именно – до острова решить не мог. Теперь знаю. Так что, думаю, сегодня у вас дома все вопросы и закрою.
Я не могу сдержать дрожь. Чтобы скрыть ее, нервно стискивая сцепленные на его талии руки, всем телом крепче к нему прижимаюсь.
– Дань… – выдыхаю как-то несмело. – А может, давай, сначала я? Подбросишь меня домой и поедешь ненадолго к себе. Я всех подготовлю. Потом позвоню тебе.
– Гонишь, Марин, – недовольно качает головой. – Не будет так.
Глушу молниеносную вспышку эмоций и заставляю работать извилины, представляя, как поступила бы на моем месте Лиза – ей ведь всегда удается найти подход к Тёме. Но пока я соображаю, на ленте появляется сначала один из наших чемоданов, а после и второй. Даня отстраняется, чтобы их забрать. А потом мы двигаем к выходу из терминала, и я, не в силах больше откладывать разговор, начинаю тихо говорить.