Т-34 и другие рассказы о войне
Шрифт:
– Да ты что? – саркастически улыбнулся Андропов. – Так уж и пьяный?! Не думаю. Был бы пьяный, не нашел бы для нас ее жертву.
– Какую жертву?
– Она его не дострелила тогда, в Локоте. Некий… Вася Меренков. Он дал нам показания, мы составили фоторобот, провели колоссальную работу в Брянске и вышли на след одной дамы по фамилии Гинзбург, проживающий ныне в Серпухове. Она оказалась как две капли воды похожей на ту, что мы ищем.
– Но ведь этого же недостаточно!
– Согласен. Но мы никуда и не торопимся. Пока надо на какое– то время оставить ее в покое, чтобы как следует последить за ней и собрать, по возможности, все доказательства. Контакты ее проверить,
Сабуров ничего не ответил старому другу. А тот, вернувшись вечером домой, не обнаружил вахтера Дударева – сменщик сказал, что тот приболел, и взял отпуск за свой счет на три дня. Сам же Дударев в это время ехал в поезде в Серпухов, где ему предстояло встретиться с Антониной. Правдивость истории, рассказанной Сабуровым, все больше и больше порождала в его душе сомнения, и он решил, встретившись с человеком лицом к лицу, сам отсеять их.
Следующим же утром ему посчастливилось встретить Антонину возле продмага. Возраст сказался, она, конечно, изменилась, но видавший виды старик – ветеран НКВД – смог все же узнать бывшую коллегу.
– Антонина, – еле слышно бросил он, проходя мимо нее. Она обернулась. – Не узнаешь?
– Нет, – абсолютно не скрываясь, спокойно ответила пожилая женщина.
– Я Дударев.
– Какой Дударев?
– Николай. 41– й год, эвакуацию мельницы и председателя колхоза Меренкова помнишь в Брянске?
– А, – она слегка хлопнула себя по лбу, но встрече, казалось, была не очень рада. – Как дела?
– Нормально. Привет тебе от Сани Сабурова.
– Где он сейчас?
– В Москве, совет ветеранов МВД возглавляет, большой человек, друг Андропова.
– Ты тоже там?
– Да. А ты тут?
– Как видишь.
– Почему в столицу не поехала?
– А кто меня туда звал?
– Ну, могла бы все– таки… после войны многие ехали… особенно кто в партизанах служил…
– Ты ведь знаешь, что я осталась на оккупированной территории.
– Ну сейчас за это уже не судят, времена– то нынче не сталинские.
– Ну и что? Мне и здесь хорошо…
– Понятно, почему, – с осуждением бросал Дударев.
– Что тебе понятно?
– То же, что и тебе. Сабуров рассказал Андропову, что ты палачом в Локоте была во время войны, – старик предпочел умолчать о собственной гнусной роли в этой истории. – Даже свидетели уже нашлись. Хорониться тебе надо, уезжать отсюда.
Она обомлела:
– Я? Палачом?
– Да я и сам не верю! Только КГБ– шникам поди докажи!
По взгляду Антонины Дударев понял, что она не врет. Старые коллеги не стали бы скрывать друг от друга даже неприглядных фактов собственной биографии, коих знали в избытке. Дударев, как сам считал, разбирался в людях, а Антонина была застигнута им врасплох – врать в такой ситуации получается меньше всего.
– Что же мне делать?
– Говорю тебе, уезжать, прятаться надо.
– Как? А как же семья?
– Тут не о семье, тут о жизни уже думать надо…
– Какой ужас… – женщина спрятала лицо в ладони. – Какая гнусность! Как он мог?! Он же знал, что это неправда! Зачем он так поступил?!
– Ты правда, что ли, того? Не служила у них?
– С ума сошел?! – вскрикнула Антонина, поневоле привлекая внимание прохожих.
– А фамилию зачем сменила?
– Замуж вышла.
Старик хлопнул себя по лбу – худшие опасения подтвердились, Сабуров соврал. Он как безумный, на ватных ногах, отмахиваясь от Антонины как от призрака, побрел задом наперед и скоро скрылся за поворотом соседней улицы.
За встречей издалека наблюдали сотрудники КГБ, которым было предписано следить за Антониной и категорически запрещено вмешиваться в ее контакты. Они действовали строго по инструкции – установили адрес гостиницы, в которой проживал Дударев, и скрытое наблюдение за его номером. Одновременно выяснили номер поезда, на котором он должен был вернуться обратно – и очень удивились, когда он на него не пришел. Решили тайком проникнуть в номер, из которого он не выходил уже сутки – и обнаружили там его в петле.
– Повесился?! – всплеснул руками Андропов, когда ему рассказали о находке в номере серпуховской гостиницы и о том, как Дударев прощался с Гинзбург. – Ну все, так и есть, это она. Значит, запугала. Такого матерого старика– и запугала. Они до смерти опасными остаются, коллаброционисты проклятые, об этом еще Юлиан Семенов пишет. Все, значит след взяли верный. Будем брать!
Весна 1942 года, Брянск
События со взятием войсками вермахта Брянской и Орловской области, условно объединенных ими в Локотскую республику или Локотское самоуправление, развивались стремительно. Наутро после ночи с Брониславом Тоня отправилась в Малую Верховку и осталась у родителей ночевать. Начальство потеряло ее, но спешка в связи со стремительным наступлением была такая, что до поисков уже руки не доходили. Вечером того же дня немцы вплотную подошли к Брянску, и Советской власти там след простыл. Волею судеб, Антонине повезло остаться на территории и остаться при этом живой. Впрочем, остались многие – на определенном этапе эвакуации, видя горячее нежелание людей уходить, НКВД решило не тратить пуль впустую и не оставлять после себя выжженную степь. Пули, логично рассудили они, потребуются на фронтах, а воля предателей есть воля предателей – после накажем.
И, стоило отгреметь последним боям на границах Брянска и Орловщины, стоило всем укрепиться в мысли о том, что неприятель пришел сюда всерьез и надолго, как жизнь начала налаживаться буквально на глазах. Первым делом выступил бывший местный дворянин и кулак, а ныне просто уважаемый человек по фамилии Воскобойник – его местные жители сообща избрали своим представителем перед немцами, которых боялись и, конечно, не доверяли. Он торжественно пообещал:
– Граждане! Сейчас, когда ненавистные коммунисты ушли с нашей земли, она будет принадлежать нам, как планировалось еще 20 лет назад. Мы вернем право частной собственности и возможность самолично получать доход от своей земли и всего, что на ней произрастает. Вам будет предоставлено право торговать и иметь прибыль с торговли. Налоги с этой торговли будут уплачиваться в казну нашего, Локотского, самоуправления, которое не будет входить в состав рейха, а будет только под его временной защитой. При этом с самим рейхом мы будем выстраивать дипломатические отношения и торговать на общих основаниях, как два независимых друг от друга государства. Всем, кого Советская власть незаконно выселила со своих насиженных мест, вернем угодья, а тем, кому незаконно распределила – выдадим новые, на необжитых землях…
Верилось ему тогда с трудом, хоть рядом и стоял группенфюрер СС. Людей можно было понять – им нечто подобное уже обещала в свое время советская власть. Однако, некоторое время спустя, когда потянулись в Локоть как с территории СССР, переходя линию фронта во время боев, так и с других освобожденных территорий бывшие кулаки, стали они занимать то, что ранее было у них реквизировано, стали торговать, в том числе скотиной, и никто их за это не наказывал, люди поверили. Поверили и стали следовать их путем.