Т-34 и другие рассказы о войне
Шрифт:
– Ты подумай, – обратился он к своему заместителю Чебрикову. – Тут же настоящий рог изобилия пролился. Чего только нет!
– Так это только здесь. В остальных магазинах шаром кати. Да и потом – здесь не все на полках лежит.
– А где же остальное?
– В столе заказов, в подвале. Оттуда и Чурбанов, и Галина Леонидовна, и Щелоков, и Гришин отовариваются. А здесь через полчаса ничего не будет – разберут. Следующий завоз будет через пару дней, так что понимаете теперь, почему такое столпотворение…
– И все же, как я понимаю, в этом магазине лучше, чем в остальных?
– Так точно.
– Почему же я раньше ничего про него не
– Так вы и не так живете, как все вышеперечисленные. По столам заказов не бегаете, получаете госпаек и никаких излишеств. А сюда приходят любители жить на широкую ногу. Из высоких кабинетов, имею в виду.
– Все равно не пойму… В одном, отдельно взятом, магазине такое изобилие процветает. Значит, можем мы решить продовольственную проблему, можем?!
– Выходит так, – пожал плечами Чебриков.
– Так чего не хватает?
– Организации и…
– …мозгов! – резко прервал его начальник. – Учиться всем нашим дуракам надо у такого руководителя. Как его звать?
– Соколов Юрий Константинович.
Андропов замер как вкопанный:
– Юрий Константинович?
– Так точно. Ударник коммунистического труда, лауреат Ордена Ленина, Герой Советского Союза.
– Вот даже как?!
– В войну получил, воевал на Втором Белорусском.
– Ты подумай. А родом он откуда, не знаешь случайно?
– Из Ярославля вроде.
– Вроде или точно?
– По– моему, оттуда.
Не помня себя, товарищ Андропов покинул магазин. И всю дорогу до дома вставали перед его глазами картины из собственных воспоминаний…
Лето 1941 года, Ярославль
Солнце в этот день светило для 9– классницы Ольги Насоновой особенно ярко. Она проснулась в бодром и веселом расположении духа, рано так, что, кажется, еще не рассвело, собралась и с первыми петухами отправилась в райком комсомола. Сегодня она получала первый в жизни важный документ – комсомольский билет. Сколько радости, светлых и больших надежд, и в то же время ответственности свалилось на нее в этот день – одной точно не справиться.
Секретарь райкома по имени Юрий вежливо, но четко читал заповеди комсомольца, а она не слушала его, хоть и кивала для проформы головой – на первый взгляд, обычный человек, он казался ей каким– то особенно красивым и умным. Да и разве мог в такой день хотя бы первый встречный не показаться словно бы сошедшим с небес?! В такой день, когда вступает она во взрослую и сознательную коммунистическую жизнь…
Сам секретарь, видимо, приметил, как сильно она волнуется и потому, взяв под руку, решил проводить до школы, где теперь простая ученица будет получать знания на правах будущего члена партии. После торжественной церемонии шли они рука об руку и разговаривали обо всем на свете. Правда, говорил в основном он – слушая его, Ольга ловила себя на мысли о действительно недюжинном уме этого, молодого еще, человека, немного старше ее, но уже кажущегося таким опытным и прошедшим горнило жизни.
– А с личной жизнью как? Мальчики, поди, ухаживают? – ответственно, но как– то по– отечески интересовался секретарь, заглядывая в глаза явно понравившейся ему девице, в которой он с первых минут увидел большое будущее. Она смущенно улыбалась в ответ:
– Ну что вы…
– Ну просил же. Не надо на «вы». Просто Юрий. Не такая уж у нас с тобой большая разница в возрасте…
Ольга улыбалась все шире и лучезарнее и не могла сказать ему, что давно уже вздыхает по одному
Стоило им с Юрием под руку подойти к зданию школы, как они стали свидетелями прелюбопытной сцены. Несколько человек – по всему было видно, что старшеклассников – валялись в земляной пыли, истово нанося друг другу удары кулаками. Ни звука, ни писка не доносилось из этих клубящихся комков, и только горстка учеников начальной школы с удивлением взирала на все происходящее. С трудом Ольга разглядела в толпе знакомые черты лица. Она вмиг посерьезнела, разволновалась и закричала:
– Юра!
Секретарь обернулся на нее. Она виновато произнесла:
– Это я не вам.
В этот момент из одного клубка показалась озорная вихрастая голова. Парень смотрел на Ольгу с теплотой и нежностью, и секретарь – человек от природы очень проницательный – понял, что именно личность тезки она скрыла при ответе на его вопрос. Предпочитая не останавливаться возле дерущихся, секретарь увел ее, а по дороге прочитал мораль.
– Я понял, – говорил он, – что это и есть твой воздыхатель. Только ты ему скажи, что драться для советского человека – последнее дело. Нет такой проблемы, которую нельзя было бы решить на словах.
– Да вы… ты знаешь, он бы никогда не полез, если бы не увидел какой– то несправедливости. Значит, что– то они такое натворили, что решил он их проучить.
– Так не учат! Если видишь, что кто– то ведет себя неподобающим образом, на это есть соответствующие инстанции. Местком, партия, учителя, наконец. Скажи кому следует и все, иди по своим делам. А если вот так решать проблемы – недалеко и до исключения.
Ольга промолчала. Ей нечего было возразить. А вот секретарь призадумался. Девушка была видная, но – он читал об этом в книжках – девушки часто любят хулиганов. Значит, надо было от него избавиться. Уже на следующий день он отправился к директору школы и сообщил ему об увиденной драке и о том, что участника ее по имени Юрий не следует держать среди достойных учеников. Директор упрямился, говорил, что он почти отличник и что в тот раз только лишь заступился за четвероклассников, которых обижали старшие школьники, но все же пообещал рассмотреть вопрос об исключении на ближайшем же педсовете.
Поняв, что плацдарм для активных действий расчищен, секретарь «случайно» встретился с Ольгой и упросил ее пойти с ним на свидание. Уж как она брыкалась, не хотела, отказывалась, но потом все же согласилась. А вечером, когда домашние улеглись, и она осталась в одной комнате с младшей сестрой Наталкой, решила посоветоваться с ней касательно сложного выбора между двумя мужчинами, перед которым ее неумолимо ставила жизнь. А той и говорить ничего не надо было – за прошедшие пару дней она уже, как писал Константин Симонов, «знала все, хоть ничего не знала» о сложностях в личной жизни сестры.