Т-34 и другие рассказы о войне
Шрифт:
Тогда, сразу после войны, он работал таксистом в столичном таксопарке. Как– то вечером подсел к нему пассажир – помнится, проехать ему надо было два квартала, спешил очень к девушке на свидание. Копеечный счетчик, который тот мог намотать, не сулил таксисту никакой прибыли, но пассажир был навязчив – все же сунул тому в ладонь пятерку, не взяв сдачи. А счетчик просил не включать… Ну, что ж, подумал тогда Соколов, счастливый русский человек, в характере которого сорить деньгами под настроение, имеет право подарить таксисту вдали от посторонних глаз пять рублей на чай. Ан, не тут– то было. Когда приехали, к машине подошли еще двое в штатском – все, включая пассажира, оказались сотрудниками
Да, это случилось без участия Андропова. Однако, при его участии произошли за время отсидки определенные события в жизни Соколова, которые навсегда оставили след в его душе и его памяти.
В один из дней, после начала срока Соколова, узнав о случившемся с ним, Андропов, работавший тогда в ЦК, явился на квартиру к Ольге.
– Ты зачем пришел?
– Как ребенок? Растет? – робко бросая взгляд на детскую кроватку в углу комнаты, дежурно спросил гость.
– Твой ребенок, между прочим. Хоть бы об имени справился.
– К чему забивать голову? У меня сейчас и так проблем полно. Я пришел спросить, не надо ли чего. Слышал, что случилось с твоим мужем и решил вот зайти…
– А раньше ноги не несли? – Ольга пребывала в расстроенных чувствах после всего случившегося, и, хотя вины Андропова в аресте Юрки не было, не могла разговаривать с ним спокойно.
– Ну брось. Я ведь как человек пришел… Что ж, раз проблем нет, тогда просьба будет к тебе. Надо тебе уехать.
– Как? Куда?
– Назад в Ярославль.
– А Юра?
– Ему еще сидеть и сидеть, а здесь дело серьезное. Меня в МИД переводят, и твое пребывание в Москве портит мою репутацию. Про тебя… про нас с тобой уже узнали в ЦК, дурные разговоры пошли. Мол, имеет внебрачного ребенка, не помогает, алиментов не платит…
– Мне не нужны твои алименты…
– Да я понимаю, а товарищам по ЦК партии всего не объяснишь. И поэтому прошу – уезжай ты от греха подальше. Я вот тебе денег принес. Тут 500 рублей, – он положил на стол сверток. – Хватит и на билет, и на прожить первое время. А меня ты не обливай грязью, уезжай. А то знаешь…
Женщину в такой ситуации можно понять – от природы она слаба, и свалившееся на нее несчастье только подточило ее изнутри. А все же прав был классик. «Единожды солгав…»
Она уехала, забрала ребенка и не сообщила Юрке адреса. Потом вышла замуж и вообще исчезла из его поля зрения. И все же он не озлобился. Не стал черствым, не затаил в душе ненависть к людям – она бы помешала ему с таким рвением работать на благо людей на должности сначала грузчика, а после и директора одного из крупнейших гастрономов столицы. А вот Андропова все эти годы точило зло. Он, правда, не ведал, где теперь его заклятый враг, как у него все сложилось, но присущая ему от природы злоба то и дело вспыхивала в его душе по отношению к коллегам, подчиненным, начальству. Вспыхивала и сжигала его частями изнутри. Видя такую звериную злобу к людям с его стороны, Брежнев в 1967 году и принял решение назначить его председателем КГБ СССР. Только не думал он, что 15 лет спустя, когда силы начнут его оставлять, и он предаст его все с той же волчьей жестокостью. Что явится к нему после посещения «Елисеевского» и заведет такой разговор.
– Леонид Ильич, не хотел беспокоить вас по этому вопросу, но, как видно, никто, кроме вас, решить не может.
– Что случилось, Юра?
– Я по поводу Галины Леонидовны.
Откровенно экстравагантные, вызывающие и эскападные выходки дочери давно уже терзали сердце Генсека. Между тем, в ближнем кругу существовало негласное правило – не сообщать ему ничего о ее похождениях, чтобы не свести его в могилу раньше времени и всем дружно не потерять места в Политбюро, а читай, на Олимпе. Андропов сегодня решил правило нарушить – во– первых, теперь он озадачился физическим уничтожением давнего соперника, который уже не представлял для него ни опасностей, ни сложностей, но память о котором не давала мстительному чекисту спать по ночам. Во– вторых, сейчас, когда его позиции в борьбе за власть заметно усилились, ему даже выгодно было скорее избавиться от Брежнева – время шло, а он ведь тоже не молодел день ото дня. А в– третьих, этот разговор и мог сам по себе настолько укрепить его власть и значимость, что вопрос о преемнике Генсека мог быть решен при жизни последнего в его, Андропова, пользу.
– Что она опять натворила?
– Да тут, наверное, это слово не применяется. Тут ситуация политическая возникла…
– ???
– Понимаете, она регулярно отоваривается в одном гастрономе, в «Елисеевском».
– А что с ним не так? Хороший магазин…
– Магазин– то хороший, да вот начальник его во взятках погряз. Раньше был судим за экономические преступления, а теперь и вовсе за счет взяток добивается продовольственного рая на полках своей вотчины. Раздает их едва ли не до самого верху, а взамен получает квоты на разный дефицит.
– А она тут причем? Она тоже, что ли, взятки берет?
– Ну что вы! Нет, она не берет, но в одном из приватных разговор этот самый господин Соколов обмолвился, чуя, что все может в один прекрасный день накрыться, что в случае чего будет просить у нее протекции, она вам на ушко шепнет пару слов, и пойдет Андропов восвояси, не солоно хлебавши.
Брежнев задумался, внимательно глядя на собеседника:
– Как же ты допустил назначения судимого человека на такую должность?
– Это еще до меня было. Правда, Алидин за этот недосмотр от меня уже получил на орехи.
– Вы его в разработку взяли?
– В том– то и дело, что взяли. Он, видимо, что– то чувствует, потому и высказывается про Галину Леонидовну в таком ключе.
– Если чувствует, сбежать может…
– Не беспокойтесь, Леонид Ильич, не дадим. Только сами понимаете, что будет, если эти его разговоры выйдут за пределы «Елисея» и покатятся по всей Москве. Какой удар по вашему престижу и престижу партии!
– Ты что же, думаешь, что я за такого негодяя вступаться стану?
– Я– то так не думаю, но вы же знаете, как в Москве этот вопрос поставлен. Слово – не воробей… Ляпнет один какой– нибудь дурак, а потом отмывайся. Народ у нас, к сожалению, такие вещи на раз– два расхватывает – «застой» кругом, полки магазинов пустые, люди злые. Пойдут языками чесать…
– Верно, нельзя такого допустить. А как же заставить его молчать? На всякий роток не накинешь платок…
– А как в прежние времена заставляли?
Брежнев побелел.
– Не хочешь же ты сказать…
– Именно это и хочу сказать.
– А за что?! Хищения собственности есть?
– Пока не нашли, но есть взятки.
– Так за взятки, насколько я помню, к стенке не ставят!
– Поставим. Найдем судью, у которого рыло в пуху, прижмем и поставим – это дело техники, как говорится, наши проблемы. От вас нужно только добро. Сами понимаете, дело будет резонансное, может и мировое сообщество вмешаться. Такие вопросы без вашего участия мы решать не имеем права.