Т В Б Л (Так Всем Будет Лучше)
Шрифт:
Толстый, рыжий ученик с заднего стола гримасничает, передразнивая учителя, а потом кричит:
– Почему цирк, Александр Иванович? Может, Петрова хочет вам стриптиз устроить?
– Расдыкин, следи за своей речью, ты употребляешь не совсем приличные для учебного заведения термины, - сказал Барвихин.
– Да он просто дурак, Александр Иванович. Кретин самый настоящий! крикнула Петрова.
– Это может доказать только психиатрическая экспертиза. Не оскорбляй одноклассника, Петрова, - сказал Барвихин.
– Расдыкин козел, Александр Иванович!
– крикнул другой ученик.
– Он уже достал всех!
– Ты мне за это ответишь, Косин!
– крикнул Расдыкин.
– Дети, перестаньте спорить. Итак, в первые годы царствования Александр был увлечен идеей реформирования государственной власти. Для этого он создал что-то вроде тайного совета, куда вошли...
Шум в классе не прекратился, ученики спорили, не стесняясь учителя, одни симпатизировали Петровой, другие - Расдыкину. Барвихин совершенно невозмутимо продолжил свой рассказ о начале царствования Александра 1-го.
– Сперанский входил в ближайшее окружение царя, поначалу пользовался его полным доверием, - говорил Барвихин, медленно шагая по проходу между классными столами.
– Корешом царя был, короче.
– дополнил его рассказ Расдыкин.
– Заткнись, придурок!
– сказала Петрова.
– Дети, пожвлуйста, не употребляйте грубых выражений,сказал Барвихин.
– Будьте лояльны к чужому мнению, даже есши не разделяете его. Пожалуйста.
Шум в классе только усилился.
На сером административном здании НИИ покосилась табличка с названием фирмы "ТПЧ". Топчанов сурово взглянул на это безобразие, сторого сказал Игнату:
– Вывеску поправить. Что за хренотень - перекосилась! НЕсолидно для нашей фирмы.
– А два месяца зарплату не платить солидно?
– мрачно сказал Игнат. Несмотря на жаркую ночь с Алисой, настроние у него было не из лучших. Да оно и понятно - девушки хорошие, а бабки тоже нужны, сколько можно терпеть пустые обещания?
Топчанов прошел в свой офис и тотчас же столкнулся в разъяренным Моторным. Судя по реакции первого зама, нетрудно было предположить, что сделка сорвалась, фрму ожидают крупные неприятности, но думать об этом не хотелоь.
– Что за дела, Гена?
– спросил Топчанов, - У тебя какие-то проблемы возникли?
– Это у тебя они возникли!
– завопил Моторный.
– Боря! Ты почему отключил телефон? Весь вечер и всю ночь не мог тебе дозвониться!
– У меня была важная деловая встреча. А что случилось, Гена? Ты сидел тут на связи, контролироывал сделку.
– Стали нет!
– со стоном сказал Моторный.
– Как это нет? А куда она подевалась, Гена? Может, ты её на сторону сплавил, а?
– Я сплавил, да? Я сплавил!
– заорал Моторный.
– Чтобы спалавить, нужно сперва выплавить эту чертову стасль!
Топчанов торопливо пошел в свой кабинет, мельком кивнул секретарше Шуре, которая с улыбкой вскочила со своего кресла. Сел за стол, уставился на Моторного, который уже стоял перед ним, опершись ладонями о столешницу.
– Ну и куда она подевалась, эта хренова сталь, Гена? Ты же мой зам, стоял... сидел, как говорится, на стреме. Должен все знать.
Шура с грустной улыбкой села в кресло, тяжело вздохнула. Правильно говорил Моторный - баламут он и есть. Почему она все время думает о нем?
– Боря! Я твой зам, но Чубайс ограничил подачу электроэнергии Верхнеозерскому комбинату!
– воскликнул Моторный, отчаянно взмахнув руками. Забыл, что опирался на столешницу, чуть было не врезался головой в грудь босса. Отшатнулся.
– Они не могут выполнить свои обязательства! По первой очереди ограничил, ты соображаешь, что это такое?
Топчанв призадумлся. Могли быть бабки и приличные, Маркон дал ему этот контракт, чтобы встал на ноги. ну и Маркону принес прибыль. Но что-то не получается. Да и хрен с ним, в худшем случае Маркон поугрожает малость и успокоится, другое дело найдет. С банком хуже, могут всерьез "наехать", или даже посадить. Но в принципе, тоже не страшно. Пойдет на вторую ходку в зону, так хоть все понятно, ясно кому чего, а здесь - хрена два про...
– Ладно, кончай орать, Гена. Сейчас разберемся с этим Чубайсом, сказал Топчанов.
– Напомним ему, что к чему.
– Боря!
– в ужасе завопил Моторный.
– Нам пора возвращать кредит банку! Платить сотрудникам, погашать задолженность по арендной плате! А если венгры потребуют неустойку? Вчера Ласло Прюник меня доставал, сегодня Иштван Крандль звонит. Что им сказать?
Топчанов взял трубку телефона, махнул рукой.
– Ща все решим. Ты зам, Гена, вот и успокой этого... Кренделя хренова. Пообещай ему прюник... в смысле - пряник. А я звякну Чубайсу.
Моторный со страдальческим выражением лица вышел в "предбанник", неплотно прикрыв дверь. Ладно, придуривался, когда дела шли нормально, но теперь-то! Может он совсем ненормальный? Хоть бы за месяц зарплату получить - и к чертовой бабушке отсюда!
– Але, Толя?
– послышался из-за двери жизнерадостный голос.
– Привет, это Топчанов. Ну, как жизнь, все нормально? У меня тоже. Слушай, ты почему отключил электричество верхнеозерцам? Нехорошо, Толя, понимаешь, это же международный конфликт.
Шура осторожно включает громкую связь на паралельном аппарате, убавив громкость до минимума, но слышит лишь длинные гудки. Топчанов просто имитирует разговор. Моторный яротсно крутанул пальцем у виска, показывая свое отношение к такому хозяину фирмы.
– Он просто хочет вас отвлечь от грустных мыслей, Геннадий Семенович...
– тихо сказала Шура.
– Он просто дурак, балабол, одно слово - Историк!
– шромким шепотом сказал Моторный.
– Я посмотрю, что он запоет, когда иски начнут приходить. Да его же посадят! И нас заодно!