Т. 1. Лирика Эдгара По в переводах русских поэтов

По Эдгар Аллан

К*** [20]

Я жребий не кляну земной — Хоть мало в том земного, Что вас разъединить со мной Смогло пустое слово. Не жажду я гореть в огне Благострадальной схимы; Сострастье ваше странно мне — Ведь я — прошедший мимо!

СТРАНА ФЕЙ [21]

20

Перевод Э. Шустера

21

Перевод З. Морозкиной

Дым — лес, и дымом река, И дымные облака. Их контуры чуть видны Сквозь слезы большой луны. А лунам рождаться, зреть И таять впредь и впредь… Ночью странствуют они, Длинна их вереница. Дыханьем гасят звезд огни Их призрачные лица. Когда двенадцать ночи Показывает диск, Та, что прозрачней прочих, Начинает спускаться вниз. Все вниз и вниз и

вниз… Покров над горой навис Окутал ее корону Складками лег по склону И накрыл в одно мгновенье Все дворцы и все селенья, Сколько есть их на просторе Спрятал дикий лес и море, Спрятал духов легкий сонм, Спрятал все, что впало в сон, Окутывая все это Лабиринтом мягкого света. И тогда — без сна, без сна! — Их жажда сна. Но едва встает заря, Этот лунный покров Поднимается, паря, Став игрушкою ветров, Все швыряющих вразброс, Будь то даже альбатрос. Луна для них с утра Не служит, как вчера, Покровом из тумана, Что, может быть, и странно… И радужною пылью Все станет в небесах. И ляжет этот прах На трепетные крылья Тех бабочек земли, Что к небу вечно рвутся, Чтобы затем вернуться И умереть в пыли.

СТРАНА ФЕЙ [22]

Долины мглистые, тенистая река, Неясные леса — иль облака — Их очертанья различишь едва ли Сквозь слезы, застилающие дали; Стада громадных лун бледнеют, меркнут, тают, И вот уже сильней — сильней — сильней блистают — В бесконечной смене мест, В бесконечной смене мигов Задувают свечи звезд Колыханьем бледных ликов. Вот на лунном циферблате Скоро полночь, и одна Несравненная луна (Всех огромней, всех крылатей, Всем другим предпочтена) Сходит ниже — ниже — ниже — Сердце ей сейчас пронижет Треугольный горный пик, И вот — ее огромный лик Пролил прозрачное сиянье На дремлющее мирозданье, На все, что только видит взор — На море и на склоны гор, На быстрых духов рой обманный, На мир вещей, дремотно-странный, — И спрятал их, как под шатром, В том океане световом. Глубок, глубок отныне он — Земных предметов страстный сон! Но утро гонит сонмы снов, И лунный призрачный покров Взлетает ввысь — быстрей — быстрей — Так может взмыть в обитель гроз Любая из земных вещей, Быть может, желтый альбатрос. Теперь им больше не нужна Для облачения луна, Не нужен им, вещам земным, Шатер, прозрачный словно дым (Что слишком пышно, я считаю), — Но искры лунные дождем Струятся в воздухе дневном И мотыльки Земли, взлетая В просторы неба, а потом, Тоскуя о земных лугах (Кто угадает их желанья!), — Приносят лунное сиянье На чуть мерцающих крылах.

22

Перевод М. Квятковской

ВОЛШЕБНАЯ СТРАНА [23]

Над берегами седыми Деревья в белесом дыме, Внизу — невидимый плес В тускнеющих пятнах слез. То там, то здесь вырастают И тают — тают — тают Круги блуждающих лун: Плывут над россыпью звездной Подобьем белых лакун, Но поздно — поздно — поздно — Двенадцать на лунных часах, И месяц, чей блеск неверный Измерен на лунных весах (Уж верно, не самый скверный!), На горный спустился пик, И конус вершины мрачной В сердце его проник, Клубок размотав прозрачный: Струистый наброшен плащ На сумрак морей и чащ, На крыши домов, на долы, Где сон разлился тяжелый, Где духи крылатые спят: Они с головы до пят Облиты сиянием чистым, Как будто в крипте лучистом Уснули — навек — навек — О сладости смеженных век! Но лунное покрывало Уносится ввысь к утру, По воле случайного шквала, Похожее на ветру На нечто, летящее косо, — На желтого альбатроса. Назавтра другая луна В дело пойти должна (Что экономно едва ли), О солнечном покрывале Уже мечтает Земля, А прежнее — лунное — тает, Лишь бабочки, что летают В заоблачные поля Под градом крупиц блестящих, Приносят нам образцы Заветной лунной пыльцы На крылышках шелестящих.

23

Перевод Р. Дубровкина

СТАНСЫ К ЕЛЕНЕ [24]

Трирема легкая, по брызжущим волнам когда-то несшая, в лазури чистой моря, пловца усталого к родимым берегам: вот красота твоя, не знающая горя. И я ведь был пловцом. И ты, моя Наяда, меня спасти от бурь мне послана судьбой. И золото кудрей, и мрамор твой живой мне сделали родным забытый мир Эллады. И Рим, великий Рим — мне сделался родной. О, ты зовешь меня! Я вижу яркий свет: зажжен светильник твой; в твоих очах привет. Статуя дивная, мои мечты лилея, ты там стоишь в окне… О радость! о Психея страны, которой нет!

24

Перевод А. Салтыкова

К ЕЛЕНЕ [25]

Мне красота твоя, Елена, — Никейских странствий корабли… Они к отчизне вожделенной Пловца усталого несли По волнам до земли. Я

плыл сквозь шторм, мечтой томимый: Наяды взор, античный лик… Влекомый им неодолимо, Я славу Греции постиг И грозное величье Рима. Ты, в нише у окна белея, Сжимаешь, статуя над мглой, Агатовый светильник свой. Там родина твоя, Психея, Там край святой!

25

Перевод Б. Томашевского

К ЕЛЕНЕ [26]

Елена, красота твоя Мне — словно парус морякам, Скитальцам, древним, как земля, Ведущим корабли в Пергам, К фригийским берегам. Как зов Наяд мне голос твой Звучит за ропотом глухим Морей, ведя меня домой, К сиянью Греции святой И славе, чье имя — Рим. В алмазной раме у окна Вот ты стоишь, стройна, как взмах Крыла, с лампадою в руках — Психея! — не оставь меня В заветных снах!

26

Перевод Г. Кружкова

К ЕЛЕНЕ [27]

Елена, красота твоя, Как челн никейский, легкокрыла, К морям благоуханным я Плыву в отцовские края! — Ты древность для меня открыла. Твои античные черты С игривой прелестью Наяды Для нас классически чисты: К величью Рима и Эллады Скитальца возвращаешь ты. Тебя я вижу в блеске окон С лампадой в мраморной руке, И гиацинтовый твой локон Созвучен певческой тоске О райском далеке.

27

Перевод Р. Дубровкина

ИЗРАФЕЛ [28]

…А так же ангел Израфел, чье сердце

лютней звучит, и голос его сладчайший

из голосов всех созданий Аллаха.

Коран

Есть в небе дух Израфел, «Чье сердце лютней звучит», И никто так не пел, Как поет Израфел: Пенье звезд умолкает, и блеск их бел, Чтоб восторгом звезд небосвод пламенел, — Так легенда гласит. В недрах тишины Звук возник, И алеет лик Влюбленной луны. В красных отблесках безмолвно Застывают стрелы молний, И Плеяды, семь сестер, Слышат, как звенит простор. И хоры звезд ночами Спешат поведать миру, Что из созвездья Лиры Дух исторгает пламя. Он звездных струн перстами Касается, звеня, И плещет над струнами Живой аккорд огня! Израфел живет в лазури, Там, где мудрость бесконечна, Где любовь — единый бог, Где, горя красой извечной, Льют на землю взоры гурий Света звездного поток. Бард небесный, Израфел, Лучший в мире ты по праву: Песнь бесстрастную презрел! Лавры — вечный твой удел, Ибо мудрых песен слава В том, чтоб голос пламенел! Если полон мудрой страсти Ритм пылающих аккордов, — Горе, радость, боль и счастье Слиты вместе в пенье гордом! Пой, Израфел, чтобы звезды молчали, В небе властвуешь ты! А в мире радости и печали, Где цветы — всего лишь цветы, Тень песен, упавшую с высоты, Мы солнечным светом назвали. Но если бы выпал мне, о Израфел, Твой горний удел, Тебе же — удел земной, Ты бы дольних песен моих не пропел, А я бы смелей, чем ты, звенел Небесною струной.

28

Перевод В. Бетаки

ИЗРАФИЛ [29]

…И ангел Израфил с лютней-сердцем

и с голосом изо всех славящих Аллаха

наисладчайшим.

Коран

Пребывает ангел в высях «С лютней-сердцем». Се — Израфил. У него на устах И в его перстах — Песнь, настолько прекрасная, что в небесах Гимны звезд замирают, ликованье в мирах, Чуть Певец возгласил. И, взойдя в зенит, Полная луна Пеньем прельщена — Блаженное, звенит, Переливаются рулады, — И встают Плеяды, Рдея, — божьи чада, Семь из мириады. И молвит звездный хор, И вторит голос лун, И зрит небесный взор: Певец персты простер Над Лирой, вечно юн, — И вспыхнул метеор Напева стройных струн! Там Израфил поет, Где мудрость воскрылила, Где Бог в любви живет, Где гурий красота Сиянием светила Над миром разлита. Божественный Певец! Ты прав, отринув холод Бесчувственных сердец. Тебе вручен венец! Ты чист и вечно молод! Ты победил, мудрец! Плачь, смейся, пламеней! Пройди надмирным лазом Сквозь лабиринт страстей Туда, где правит Разум, — Охваченный экстазом! Ты — светоч неземной, А мы, увы, земляне — Обречены заране На смерть. Наш блеск дневной — Тень твоего сиянья. И все же, Израфил, Когда б Аллах судил Тебе — петь людям, мне — взмыть в космос твой, Ты б, ангел, счастьем не затмил Певца тоски земной, А мне б — достало дерзких сил Звенеть небесною струной.

29

Перевод В. Топорова