Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
— Да я вас обоих засужу!
Харриман прошел к окну и выглянул наружу. Окно было настоящим, приятно иногда было вот так подойти к нему и смотреть в небо.
Подошедший Диксон положил руку ему на плечо.
— Не расстраивайся так, Делос. Никто не собирается отнимать у тебя твою мечту. Однако сейчас тебе не следует лететь. Ты не имеешь права подводить нас. Мы вместе с тобой зашли слишком далеко, и ты обязан быть с нами до последнего.
Харриман молчал. Диксон продолжил:
— Ну ладно, я тебе не очень-то нравлюсь. А Джордж? Он ведь с тобой, и вы оба против меня. Однако ему больно от одной только мысли о том, на что
Не обращая на Диксона внимания, Харриман резко обернулся к Стронгу:
— Джордж, что скажешь? Ты тоже считаешь, что я должен остаться?
Стронг потер руки, пожевал губу, и, наконец, поднял глаза.
— Со мной полный порядок, Делос. Делай, что считаешь нужным.
Харриман долго глядел на него. Похоже было, что он сейчас заплачет. Потом он хрипло выговорил:
— Ладно, крысы. Ладно. Я остаюсь.
То был один из великолепных вечеров, что, впрочем, обычно для пика Пайк после того, как гроза очищает небо. Трек катапульты прямой линией устремился к вершине горы, для этого пришлось срыть весь склон. Во временном здании космопорта Харриман в компании других почетных гостей прощался с пассажирами и экипажем «Мэйфлауэра».
Толпа почти вплотную подошла к рельсам катапульты. Не было надобности держать людей на расстоянии: двигатели не включатся, пока корабль не окажется на вершине пика. Охранялся лишь сам корабль да сияющие рельсы.
Диксон и Стронг вместе — ради Компании и для взаимной поддержки — держались у края площадки, отведенной экипажу и гостям. Они смотрели, как Харриман подшучивает над улетающими:
— До свиданья, доктор. А вы, Жанет, с ним построже: нечего там лунных дев искать!
Потом они принялись наблюдать, как он, о чем-то заговорив с Костером, хлопнул его по спине.
— Не вешает носа, верно? — шепнул Диксон.
— Может, надо было его отпустить? — спросил Стронг.
— Что? Ерунда! Он нужен здесь. Во всяком случае, место в истории ему обеспечено.
— Да что ему история, — серьезно ответил Стронг. — Он ведь просто хотел слетать на Луну…
— Да, черт его побери… Пусть летит — только сначала с нашим делом пусть закончит. В конце концов, он же все это затеял! Все это сделал он!
— Я понимаю.
Обернувшись, Харриман увидел их и направился в их сторону. Они тут же замолчали.
— Ладно, нечего там, — весело сказал он. — Все в порядке. Полечу в следующий раз. К тому времени дело должно уже само собой двигаться. Посмотрите, — он повернулся к «Мейфлауэру», — каков красавец, а?
Внешний люк был задраен, вдоль трека и с контрольной вышки мигали огни готовности. Завыла сирена.
Харриман подошел поближе.
— Пошел!
Кричала вся толпа. Громадный корабль мягко тронулся вверх по треку, набирая скорость. Через некоторое время он, уже совсем крохотный, достиг вершины и устремился в небо. На долю секунды он завис над землей, затем из его сопел вырвался сноп пламени — включились двигатели.
Потом он превратился в светлое пятнышко — огненный мячик — и вскоре совсем исчез. Улетел — вперед и вверх, на рандеву с танкерами.
Едва корабль достиг вершины, толпа переместилась к западному краю платформы. Харриман остался на месте. Диксон и Стронг тоже не пошли со всеми. Они остались втроем.
А Стронг смотрел на него. Наконец он шепнул Диксону:
— Ты Библию читал?
— Кое-что.
— Он совсем как Моисей, тот, наверное, выглядел точно так же, когда созерцал землю Обетованную [22] .
Харриман опустил голову и увидел компаньонов.
— А, вы еще здесь? Пошли, работа не ждет.
ДАЛИЛА [23] И
КОСМИЧЕСКИЙ МОНТАЖНИК
Чего там греха таить — хлебнули мы горя пока монтировали Первую станцию.
22
Моисей сорок лет водил свой народ по пустыне, чтобы умер последний рожденный в рабстве, так как в землю Обетованную должны были войти только свободные люди. Но самому ему не было суждено перейти Иордан, и он мог только увидеть землю Обетованную с другого берега.
23
Или Далида, в Библии филистимлянка из колена Данова, жившая в долине Сарек, которую полюбил Самсон и которая, выманив у него тайну его необыкновенной силы, передала богатыря в руки своих соотечественников.
А все работнички, им за это спасибо.
Спору нет, отгрохать такое сооружение, да еще за двадцать две тысячи триста миль от Земли — дело непростое. Это и называется инженерный подвиг: куда до него какому-нибудь Панамскому каналу, египетским пирамидам или даже ядерному реактору на Саскуэханне. Впрочем, это неудивительно, строил ее Крошка Ларсен, а раз уж он берется за дело, то делает его до конца.
В первый раз я увидел Крошку, когда он играл защитником в команде полупрофессионалов Оппенгеймерского Технологического — в нем он и начинал свою строительную карьеру. С той поры, пока Крошка учился, всякий раз на летних каникулах он подрабатывал у меня. Так он и пошел по строительной части, только теперь уже он, а не я, ходил у другого в начальниках.
Крошка такой — ни в жизнь не возьмет работу, пока не дознается наверняка, что проект хорош на все сто. А Первая станция изначально имела в своем составе узлы, которые если монтировать, то уж никак не людям в скафандрах — будь они хоть трижды здоровяки, — а по крайней мере обезьянам о шести лапах.
Крошка вынюхал все ляпы и минусы — ни тонны не отправилось в космос, пока он лично до последнего болтика не перелопатил всю документацию и чертежи.
И только люди… Вот единственный материал, доставлявший нам головную боль. Женатых на станции почти не было, все больше — отпетые холостяки: одни попали сюда, гонясь за длинной деньгой, других попутал бес приключений. Кто-то был разжалованным космонавтом, иные имели специальность, вроде электриков с прибористами. Где-то половину составляли водолазы-глу-бинники, а для них, как известно, скафандр, что для другого пижама. Были еще кессонщики, монтажники, сварщики, разметчики и даже два цирковых акробата.