Т. 13 Число зверя
Шрифт:
— Иштар. Она сделает так, что ни ты, ни я не будем мате-рью-носительницей. Но любая из моих сестер-жен, кто не будет беременна, предоставит для этого место у себя в матке. Или матерью-носительницей станет какая-нибудь посторонняя женщина, которой мы никогда и не увидим, и приемные родители ребенка тоже будут незнакомые люди — все это устроит Иштар, она всегда просматривает все генетические карты, прежде чем что-нибудь предпринять.
— Зебадия?
Я без колебаний ответил:
— Решать тебе, милая. Я за, в этом есть смысл. Только не теряй ребенка из виду. Элизабет, я хочу досрочно усыновить этого ребенка. Хм-м-м… Искусственника? Впрочем, сейчас детское питание, наверное, получше. Не здесь-сейчас, а на Терциусе там-тогда сейчас.
— Искусственника? Что ты, так уже не делают. Ребенка надо кормить грудью. Но в семействе Лонг грудного молока обычно хватает с избытком. Когда я кормлю, у меня всегда молока больше, чем надо; я оказалась прекрасной дойной коровой, несмотря на эту лишнюю хромосому. Но пусть Дити выкормит нашего ребенка, если хочет: чтобы вызвать лактацию у женщины без родов, сегодня — в терцианском «сегодня» — нужно всего лишь небольшое биохимическое вмешательство. Профессиональные детские сестры делают это постоянно — они и выбрали такую профессию потому, что любят маленьких детишек, но по какой-нибудь причине не могут иметь их сами.
— Звучит неплохо.
(Вот что звучало лучше всего: маленькая копия Дити — прекрасная мысль, но маленькая копия Дити, которая в то же время и маленькая копия Либби, — это прекрасно в квадрате. В кубе!)
— Раз уж об этом зашла речь и тут все свои, — Джейкоб, почему бы не соорудить третьего математика-супергения, скрестив тебя с твоей дочерью?
Когда Элизабет взорвала эту бомбу, я смотрел на свою жену, предаваясь мечтам о маленькой Дити-Либби, — и увидел, как лицо Дити мгновенно стало пустым. Не то чтобы на нем появилось какое-то неприятное выражение, — нет, оно стало вообще без всякого выражения, как будто Дити закрыла дверь, пока не соберется с мыслями.
Я посмотрел на Джейка как раз в тот момент, когда удивление на его лице сменилось возмущением.
— Но ЭТО…
— Кровосмешение? — подсказала Либби. — Нет, Джейкоб, кровосмешение — понятие социальное. Меня не касается, будешь ты спать со своей дочерью или нет. Я говорю о генах — о другом способе сохранить гениальные математические способности. Иштар самым тщательным образом просмотрит твои генетические карты и прибегнет к хромосомной хирургии, если увидит хоть малейшую возможность удвоения или дефектной аллели. Но вы и Дити сможете видеться с Иштар в разные дни и вообще не знать, чем это кончится. Ваши гены — не ваша собственность, они достояние вашей расы. А здесь представляется случай вернуть их вашей расе, удвоив ваши таланты, и никому не надо будет ради этого чем-нибудь жертвовать. Подумай об этом.
Джейк посмотрел на меня, потом на свою дочь.
— Дити?
Лицо ее по-прежнему оставалось лишенным всякого выражения, и таким же невыразительным был голос, обращенный ко мне:
— Зебадия, это, безусловно, должны решать вы с Джейкобом.
По-моему, никто кроме Шельмы не заметил, что она не сказала «с папой».
И тут же Дити добавила совсем другим тоном:
— Дело прежде всего! Спасение Морин. Вы застряли в колее временной последовательности. Ах да, и еще второстепенная проблема — как оба раза уберечься от «Доры» и от ракеты. Это не проблема.
(До меня наконец дошло.)
— Но, Дити, — возразил Лазарус, — я обещал Доре, что она никогда больше не окажется где-нибудь поблизости от Альбукерке.
Дити вздохнула.
— Либ?
— Кадры со сто тринадцатого по семьсот семьдесят второй, потом с семьсот семьдесят третьего по тысяча второй?
— Так точно. И именно точно. Я веду отсчет времени по тому желтому открытому вездеходу, который приближается с противоположного направления. А ты?
— Тоже. Он хорошо заметен, и у него постояннаяскорость.
Лазарус спросил:
— Джейк, ты понимаешь, о чем они говорят?
— И да, и нет. Они разделили все на две отдельные проблемы. Но нам не хватает трех секунд, чтобы подбросить одно тело и подхватить другое. Вот эта штука — вы ее, кажется, называете светофором? — открывает проезд по перекрестку на определенные промежутки времени, которые засекла ваша камера.
Шельма неожиданно осклабилась; я кивнул, предлагая ей высказаться. Она тут же это сделала.
— Дити и Либби говорят, что нужно сделать это дважды. В первый раз мы спасаем Морин, а потом возвращаемся и подбрасываем тело.
— Но во второй раз без приземления, — добавил я. — Джейк, я попрошу тебя подвинуться — Дити пересядет на мое место. Мы сбросим труп так, чтобы он упал на землю между семьсот семьдесят вторым и семьсот семьдесят третьим кадрами. Я зависну на ручном управлении. Мне необходимо знать, где находится «Дора» и где та ракета, и учесть ускорение свободного падения для Земли-прим. Потому что этот труп будет уже падать, прямо у нас над головами, в тот момент, когда мы будем забирать Морин. Нужен точный расчет. М-м-м… «Ая» может маневрировать сама с большей точностью, чем под моим управлением. Думаю, что мы с Дити сможем написать программу… А потом я буду начеку. На всякий случай.
— Понимаю, Зеб, — сказал Джейк. — Но если мы зависли, чтобы сбросить труп, и одновременно находимся на земле, то почему нас не видно на этих кадрах?
— Может быть, на каких-нибудь и видно. Это неважно. Дити, когда мы все это проделаем? Нет, отставить. Шельма? Ваши приказания, капитан?
Дити с Шельмой переглянулись и заговорили одновременно, как Лаз-Лор, но ведущий голос принадлежал Шельме:
— Теперь спать. Уже почти полночь по нашему биологическому времени, немного позже по местному.
— Мы проделаем и то и другое перед завтраком, — отозвалась Дити — Но проспим, сколько захотим. А потом — действовать быстро и точно. Да, кстати. Тут только одна туалетная, и довольно примитивная. Но теми двумя, что на «Ае», можно пользоваться и здесь, и где угодно: ведь на самом деле они в Стране Оз. Нашесть человек три горшка, ничего страшного.
— И три кровати, — добавила Шельма. — Джейкоб, поцелуй нас на ночь и забери к себе в постель Либ: В главную спальню, и желаю счастья. Либ, дорогая, можешь взять мою зубную щетку. Тебе что-нибудь еще нужно?