Т. 14 Чужак в стране чужой
Шрифт:
— М-м-м… не исключено.
— Какое там «не исключено»! Абсолютно точно.
— Мадам, позвольте мне предложить вам взятку.
— И большую? С шиком прожить остаток бренной своей жизни в Рио — на это же ой-ой сколько капусты надо.
— Ну… я, конечно, победнее, чем Ассошиэйтед Пресс или там Ройтерз. Сотню?
— Молодой человек, за кого вы меня принимаете?
— Это мы уже выяснили, теперь остается договориться о цене. Полторы?
— Будь ласков, поищи в справочнике номер Ассошиэйтед Пресс.
— Капитолии десять-девять тысяч ровно. Джилл, выходи за меня замуж? Это самое большее, что я могу тебе предложить.
— Чего это ты там сказал? — пораженно переспросила девушка.
— Выходи за меня замуж. В каковом случае я встречу тебя у городской черты, сниму с упомянутой жердины, отскребу и отмою. Ты придешь в эту вот квартиру, будешь прохлаждать свои ножки в моей траве — в нашей траве — и быстро позабудешь свой позор и бесчестие. Только не забывай о главном — сперва тебе придется провести меня в эту палату.
— Что-то я не понимаю, ты что, всерьез? А я вот возьму сейчас и вызову сюда Честного Свидетеля. Ты и тогда повторишь?
— Вызывай своего Свидетеля, — вздохнул Какстон.
— Не бойся, Бен, — Джилл осторожно поцеловала его в лоб. — Я не буду ловить тебя на слове. Но на будущее учти — не стоит шутить со старой девой о замужестве. Плохие это шутки.
— Я не шутил.
— Не знаю, не знаю, и вопрос этот лучше замнем. Сотри со лба улику, потом я расскажу тебе все, что знаю, и мы подумаем, как бы сэкономить нашим согражданам смолу, перья и труды. Хорошо?
— Хорошо.
— И я уверена, что он не на седативах, — добавила Джилл, закончив подробное описание своей партизанской вылазки. — Равно так же я уверена в его здравом рассудке, хотя разговаривает этот марсианин странновато, а некоторые из его вопросов вообще ни в какие ворота не лезут.
— Знаешь, было бы очень странно, если бы он не говорил странно.
— Как это?
— Ты возьми в свою хорошенькую головку, что марсиане — не люди, это абсолютно точно, как бы мало мы о них ни знали. Вот представь себе, что тебя воспитали, скажем, дикари, которые и башмаков-то в жизни не видели. Ну и как, сумеешь ты поддерживать легкую светскую беседу? А ведь Смит жил среди народа, на сорок миллионов миль более чуждого нам, чем эти гипотетические дикари.
— Это мне понятно, — кивнула Джилл. — Потому-то я и не стала обращать внимания на его странные разговоры. Так что не считай меня за дуру.
— Умница ты, умница. Для женщины.
— Хочешь, я вылью этот стакан тебе на голову?
— Милль пардон. Женщины гораздо умнее мужчин, и жизнь ежесекундно эту истину подтверждает. А тебе там и выливать-то нечего, давай налью.
— Знаешь, Бен, — заметила Джилл, с великодушием победителя принимая стакан, — а ведь это полное идиотство, насчет не пускать женщин. Никакой он не маньяк.
— Они просто не хотят подвергать его слишком многим потрясениям сразу.
— Никакого потрясения и не было. Он просто… ну, заинтересовался. Он смотрел на меня совсем не так, как мужчины на баб.
— Неизвестно, чем бы все кончилось, удовлетвори ты его просьбу.
— Не думаю. Он, вероятно, слышал уже, что бывают мужчины, а бывают женщины, вот и захотел посмотреть, в чем же разница.
— Vive la difference! [3] — возгласил Бен.
3
Vive la difference (фр.) — да здравствует различие.
— Фу, мистер Какстон.
— А почему это «фу»? Я же со всем почтением. Возношу хвалу Господу, что не родился марсианином.
— Кончай треп.
— В жизни своей не говорил серьезнее.
— А тогда просто заткнись. Он вел бы себя тихо и благопристойно. Ты не знаешь, ты не видел его лица, а я видела.
— И что же у него за лицо такое?
— Не знаю, как это и описать… — нерешительно замялась Джилл. — Ну, вот ты, Бен, ты видел когда-нибудь ангела?
— Да, вот прямо сейчас и вижу. Других не видел.
— И я тоже не видела, но если они есть, то выглядят в точности, как он. Совершенно безмятежное, полное какой-то неземной непорочности лицо и мудрые, древние глаза.
Воспоминание заставило Джилл зябко поежиться.
— Неземной, — кивнул Бен. — Очень подходящее к случаю слово. Хотелось бы посмотреть.
— А для чего они его заперли? Он же и мухи не обидит.
Какстон задумчиво сложил кончики пальцев.
— Ну, во-первых, для его же защиты. Всю жизнь провести на Марсе — он же, небось, хилый, как цыпленок.
— Большое дело — недоразвитая мускулатура. Миастения гораздо опаснее, {8} так и то врачи справляются.
— А еще, чтобы не подхватил какую-нибудь заразу. Он же вроде этих лабораторных кроликов из Пастеровского института, в жизни не видал ни одной здешней бактерии.
— Да, конечно. Никаких антител, никакого иммунитета. Только я слышала в столовой, что доктор Нельсон — врач с «Чемпиона» — с этим уже разобрался. По пути с Марса нашему лабораторному кролику сделали несколько переливаний, у него теперь почти вся кровь новая.
— Во, интересный факт. Хоть это-то можно использовать?
— Только на меня не ссылайся. И ему сделали кучу прививок от всего, что бывает и не бывает, кроме разве что воды в колене. {9} Да и где же это видано, чтобы автоматчики охраняли человека от микробов?
— М-м-м… Джилл, я нахватал тут кое-какую информацию, наверняка тебе не известную. Использовать ее я не могу — информанты больно трепетные, ну прямо как одна моя знакомая медсестра, но тебе, если хочешь, расскажу. Только — чтоб никому.