Та, что превращает время в пыль
Шрифт:
***
– Звезды существуют вне времен. Мы превратимся в прах, а они все так же будут сиять…
Мы сидели на чердаке перед огромным окном, сквозь него глядя на усыпанное звездами небо. В моей руке была чашка кофе, в руке Кристиана – бокал вина.
– Знаешь, что самое интересное? – тихо отозвалась я. – Мы оба сейчас смотрим на звезды, но видим разные узоры. – Я вздохнула и сказала с некоторой завистью: – Ты живешь в прекрасную эпоху.
Кристиан чуть пожал плечами.
– Не так уж она и прекрасна.
– Но
– Это все – наносное. То, что прячется в глубине, под этой роскошью и блеском, куда непригляднее. – Кристиан повернул голову ко мне: – А какая она, твоя эпоха?
– Более… откровенная. Во всем. Люди получили свободу самовыражения – можно говорить, что захочется, можно отстаивать свои права. Вот только мне кажется, что мы потеряли что-то… что-то важное. Стали жестче, агрессивнее…
Я рассказала Кристиану о последних изобретениях и буквально наслаждалась потрясением, написанным на его лице. Что и говорить, полтора века – огромный срок. Назначения многого из того, о чем я рассказывала, Кристиан просто не понимал.
– Я до сих пор не могу поверить, что мы существуем в разных эпохах, – задумчиво сказала я.
– Отчего же? Магия повсюду, это лишь одно из ее проявлений.
Я вся подобралась – как кошка, готовящаяся к прыжку. Отставила чашку с кофе и всем телом развернулась к Кристиану.
– Хочешь сказать, ты часто сталкиваешься… с магией?
– Каждый день, – как-то невесело усмехнувшись, ответил он.
– Ого, – пораженно произнесла я. – И… – Замолчала, пытаясь подобрать верные слова. – Какая она, магия?
Кажется, мой вопрос Кристиана удивил.
– Разная.
Я постучала пальцем по подбородку. Сформулировать то, что меня терзало, облечь мысли в слова оказалось вдруг не так-то просто – когда дело коснулось неизведанного. Того, что находилось за пределами моего понимания.
– Ты говорил, что каждый день сталкиваешься с магией. И в чем… это выражается? Как это происходит?
Кристиан, видимо, все-таки понял из моей сбивчивой речи то, что я хотела до него донести. И мне показалось, что по его призрачному лицу скользнуло еле уловимое выражение, чуть исказив красивые черты. Он стал… мрачнее, словно мои слова задели какую-то тонкую струну в его душе.
– Я никогда и никому не говорил об этом… – прошептал он. – Но мы… нам никогда не суждено встретиться… по-настоящему, а значит… Наверное, мне даже хочется открыться. Хоть кому-нибудь.
Я чувствовала – и по взгляду, и по голосу Кристиана, что он собирается сказать мне нечто важное… нечто пугающее. Нечто, что изменит мое представление о мире раз и навсегда.
И я была к этому готова.
– Я почти ничего не помню из своего прошлого – лишь обрывочные воспоминания о приюте.
– Ты – сирота? – тихо спросила я.
– Нет. Не знаю. У меня есть сестра, но она мне не родная, хоть мне и упорно утверждают обратное. Я уверен, что те люди, которые воспитывали меня первые годы моей жизни, прежде чем отказаться от меня и отдать меня приемной семье – мои настоящие родители.
– Почему?
– Потому что я – не человек. Не совсем человек.
В горле пересохло. Я неосознанно подалась вперед.
– А кто ты?
– Я – Ангел Смерти.
На несколько секунд тишина в доме стала плотной, осязаемой, похожей на стекло. Мне казалось, что стоит мне произнести хоть слово, и стеклянная тишина треснет, разобьется на мириады мельчайших осколков.
– У меня нет прошлого. Но мое будущее предопределено. Я забираю черные души, души тех, кто недостоин ступать по земле. Я – карающая длань самого Господа Бога.
– Ты… убиваешь?
– Караю, – жестко ответил Кристиан. Скулы сведены, черты призрачного лица будто даже стали резче. – Убийц и насильников. Тех, чьи руки запятнаны чужой кровью. Я забираю их души и отправляю их в Пустыню Снов.
– Я… Мне надо… – Я резко вскочила, опрокинув чашку. Кофе разлилось, и доски жадно впитали его в себя, словно принимая мое подношение. – …обдумать. Мне надо побыть одной.
– Розали!
Я торопливо спустилась с чердака, сбежала по лестнице на первый этаж. Схватила куртку – ночами в Ант-Лейке было прохладно. Я выбежала из дома, разрывая связь, зная, что здесь, вне стен «Лавандового приюта», Кристиану до меня не добраться.
Я доверяла ему, я таяла от его пристального взгляда, от того, как нежно он произносил мое имя. Я была благодарна судьбе за такой противоречивый подарок – за то, что наши с Кристианом пути однажды пересеклись. Здесь, в «Лавандовом приюте».
И все это время я ждала каждой новой встречи… с убийцей. Карающей дланью. Ангелом Смерти. Неважно, как он сам себя называл или как называли его другие. Неважно, что он считал, что восстанавливает справедливость. Но на его руках тоже была чужая кровь.
И я не знала, смогу ли с этим знанием смириться.
Глава одиннадцатая
– Кристиан, я так рада тебя видеть! – Моя дражайшая сестра, виконтесса Фелиция Арей, в девичестве Валентрис, поцеловала меня в щеку.
Скинула пелерину и перчатки на руки Эйзерваля и грациозно прошествовала в гостиную. Глядя на ее идеально прямую спину, я невольно задался вопросом – а было ли хоть что-то, что Фелиция делала не грациозно?
Она была невозможно, ангельски красива. Тонкий аристократичный нос, вылепленные скулы, четкие очертания пухлых губ. Все в ней казалось совершенным – не было ни одной лишней, неуместной детали, ни одного изъяна. Смотреть на Фелицию было немного больно – наверное, из-за таких красивых женщин и рождаются легенды о том, что на истинное обличье ангелов нельзя смотреть. Ее волосы, пепельно-русые, струились по плечам, падая на лиф платья из белого атласа, отделанного тончайшей паутиной кружев. На макушке – аккуратная шляпка с кокетливым пером.