Та ещё штучка!
Шрифт:
– Здоровый черт! Связывай его и к остальным, – командовал Гена.
Сюрпризом оказалась пропажа девушки со светлыми волосами, которая вошла в дом вместе с повязанным брюнетом.
– Где эта курва? – метался Геннадий. – Что делать?
Они искали ее по всему дому – в шкафах, под кроватями, в ванных комнатах.
– Черт! Черт! Черт! Что делать, Вован?!
– Я думаю, надо брать иконы и сматываться…
– А если она вызовет полицию?
– Не вызовет, мы порежем телефонный провод, закроем дверь.
– А по мобильнику?
– Не
– Мы же видели, как она входила!
– Могли просмотреть, как она вышла. Может, через черный ход? В конце концов, ее не было в кровати с мужиком. Мы что – уйдем отсюда?
– Нет, не уйдем. Пошли складывать иконы. Действительно, плевать на девку. Затаилась где-нибудь, как крыса. Все равно все здесь уничтожим, – согласился напарник.
Они спустились на первый этаж, предварительно в спальне хозяев вычистив шкатулку с драгоценностями. На первом этаже Вова стал метаться в поисках наживы, а Гена зло его одергивал.
– Не распыляйся на эту рухлядь!
– Антиквариат…
– К черту! Ведешь себя как идиот! А еще хочешь называться профессионалом! Мы работаем по заказу, берем только иконы! А будем распыляться на все остальное, и заказ не выполним, и сами засветимся, когда эту рухлядь сбывать станем!
– Ага, учитель хренов! А цацки зачем тогда из шкатулки взял? – огрызнулся напарник.
– Это наш бонус, а барахло не смей брать! Нам все не унести.
Они оказались в последней комнате, пахнущей ладаном, и принялись паковать все иконы подряд.
– Вот эту с золотом в первую очередь, – указал Геннадий на центральную икону.
– Тяжелые, – поднял мешок напарник.
– Поэтому я и говорю, что их бы унести, несколько ходок делать не будем, опасно…
Эрвин не мог понять, почему он оказался выброшенным за борт, да еще и со связанными руками. Он всеми силами пытался выбраться из пучины ледяной воды, которая давила ему на грудь, не давая ни вздохнуть, ни пошевелить рукой или ногой. Он судорожно вздохнул и открыл глаза. Увиденная картина не сразу дошла до его сознания, а потом просто потрясла его. Он лежал связанный по рукам и ногам в одной из комнат музея. Рядом с ним в таком же беспомощном положении лежали Любовь и Василий, моргая глазами и тихо постанывая. Лица у всех были бледные, с зеленым оттенком.
– Что такое? Как же это? Где мы? Эрвин, Эрвин, ты жив? Что произошло?
– Люба… я не знаю, – ответил тот, не узнавая своего голоса.
– Мы заснули в своих кроватях, а очнулись тут… – сказал Василий, в панике глядя на супругу.
– Нас усыпили газом или чем-то еще, – ответил Эрвин, – я ничего не почувствовал. Кстати, а где Анна?!
Его пронзило словно молнией.
– Девушка, что пришла с вами? – забеспокоился Василий, тучный, седой мужчина.
– Что они с ней сделали?! Анна! – Эрвин запаниковал.
Он стал извиваться на полу, пытаясь освободить руки. Но веревки еще глубже
– Сволочи, если они что-то сделали с Анной!.. – Самые страшные мысли лезли ему в голову.
– Эй, кто-нибудь! Помогите! Аюди! – закричала Любовь.
На ее крик в проеме двери появилась крупная мужская фигура с маской на лице.
– Чего орете?! Очухались?!
– Где Анна?! – прорычал Эрвин.
– Твоя девка?! Это лучше тебе, хлыщ, знать, куда свою бабу дел. Сбежала, наверное. Нас это не колышет. Гена, давай! – прокричал грабитель.
В комнату вошел напарник и стал щедро поливать бензином вещи и людей. Пленники еще не совсем отошли от вынужденного наркоза, но не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что задумали эти нелюди.
– Что вы делаете?! Прекратите! Остановитесь! Берите всё, что хотите, только оставьте нам жизнь! – заголосила Люба.
– Раньше надо было думать, дура старая! Отдали бы иконы по-хорошему, остались бы живы, а сейчас поздно верещать. Беззаботно вы, однако, тут живете без охраны. Вот и поплатитесь за это!
– Вы же на убийство идете! Это живые люди, они вам ничего не сделали, ваших лиц даже не видели, оставьте их в покое, – подал голос Эрвин.
– А ты заткнись! Не вовремя пришел в гости. На кону большие деньги, мы не можем рисковать! Сдохнете вместе со своим чертовым музеем! – прокричал один из бандитов. – Уходим!
Несмотря на крики и просьбы пленников, грабители вышли из комнаты, разливая за собой бензин. Эрвин понял, что они пропали, он предпринял еще одну попытку высвободиться и с ужасом огляделся. Полки с сувенирами, развешанные балалайки и матрешки, выстроившиеся в ряд с глупыми улыбающимися лицами и румяными щеками.
«Сейчас грабители чиркнут зажигалкой или спичкой, это без разницы, и весь дом вспыхнет, как факел. А я не знаю, что с Аней, я подвел ее», – думал Эрвин, глядя в одинаковые лица матрешек, безмолвных свидетелей их нелепой гибели.
Он никогда не считал себя трусом, но сейчас решил, что перед смертью, видимо, от страха сошел с ума. Гигантская матрешка, стоящая на полу, вдруг начала шевелиться. Мало того, у нее в сторону поехала голова, и перед ними предстала Анна в махровом халате, с растрепанными волосами и красным от нехватки воздуха лицом. Она судорожно вдыхала воздух, вылезая из деревянного скафандра.
– Аня? – не поверил он своим глазам.
– Вы живы? Вот и славно! – Девушка стала озираться в поисках предмета, способного разрезать веревки. Схватила железную открывашку с расписной хохломской ручкой.
– Быстрее, Анна! – попросил Эрвин, опасаясь, что пламя может полыхнуть в любой момент.
– Я стараюсь… честное слово, стараюсь.
Анна что есть силы пилила веревки на его запястьях тупым носом открывашки.
– Лучше бы вы спасались, Анечка, – посоветовала ей Люба.
– Ни за что! Я вас не брошу! Не для того я пряталась, чтобы убежать, – упрямо покачала головой Анна.