Та сторона времени
Шрифт:
С удивлением я понял, что эта сценка не доставила ей столько же радости, сколько мне. Наклонившись, она двумя движениями натянула платье, коснулась пальцами маленького бриллианта над правой грудью и была уже готова к тому, чтобы уйти. Я, собственно, тоже. Но ушла только она. Я взял бокал и допил остатки. Ди могла позвать кого-нибудь из обслуги, но не обязательно. Судя по выражению ее лица и тому, что я прочитал в ее глазах, она обо мне уже забыла. Я вспомнил, что кроме осмотра места, где прежде находился ее пупок, у меня здесь есть еще кое-какие дела. Подойдя к бару, я услышал голоса в коридоре и бросился в кресло в углу комнаты. Вытянув ноги и прикрыв глаза, я замер с бокалом в руке и напряг слух.
— …понятия не имею. Это не так просто, — говорил мужской голос, усталый и сухой, лишенный всяческих чувств, как у робота.
— Так сделай,
— Хорошо, — согласился первый.
Они прошли мимо двери и удалились уже молча. Вторым, судя по всему, был Мозред Голдлиф. От него прямо-таки исходила власть. Он не говорил, скорее шипел. Я вспомнил, что мне знаком этот голос, вероятней всего, из нескончаемого ряда видеоинтервью. Голос был не слишком симпатичным. Может, поэтому у Ди какая-то тень в глазах, может, поэтому она пыталась развестись. И может быть, поэтому ничего не выходило. Я допил содержимое бокала, вышел в коридор и остановился сразу за порогом, осматриваясь со скучающим видом. На этот раз я сразу заметил объектив камеры, замаскированной в гирлянде из цветов и листьев под потолком. Все говорило о том, что Голдлиф покинул здание или перебрался в другие помещения и что мне не удастся болтаться по комнатам сколько душе будет угодно. Я решил, что разумнее выбраться отсюда, прежде чем меня распознают и вышвырнут. Несколькими стандартными движениями я поправил одежду, с беззаботным видом прошагал по коридору и спустился по лестнице. Никто не остановил меня, когда я выходил из дворца, зато сам я сразу же за дверьми остановил официанта и забрал у него две рюмки бурбона, хотя похоже было, что он нес их для кого-то поважнее. У меня возникла мысль, не оказались ли напитки и бутерброды из-за железного занавеса самой существенной моей добычей, и тут кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся, готовый к допросу со стороны охранников, и у меня отвалилась челюсть.
— Я тоже удивилась, увидев вас здесь, — сказала Ариадна Вуд.
Она выглядела намного симпатичнее в роли участника приема, нежели работодателя. Платье — так же как и у Ди, на электромагнитах, что я сразу же заметил — в некоторых местах плотно обтягивало ее тело, а в других свисало свободно. Нужно признать, что Ариадна знала собственное тело и знаниями этими пользовалась. В руке она держала высокий граненый цилиндр с «павлиньим хвостом» — почти безалкогольным разноцветным желе. Я поклонился без обязательной улыбки, но мне не слишком понравилось, что кто-то меня узнал. Другое дело, что я не подозревал Вуда в особо близком знакомстве с Голдлифом.
— Когда-то я оказал услугу… — Я кивнул в сторону дворца.
— Мы тоже не друзья хозяев, — неожиданно призналась она. — Рэм когда-то был знаком с Мозредом и даже чем-то ему помог. — Она наклонилась ко мне и понизила голос: — Хотя не знаю, чем Рэм мог ему помочь. — Она пожала плечами и рассмеялась. — Может быть… — хихикнула она, — может быть, он помог ему нести чемоданы… Ха-ха! О боже!
У нее подогнулись колени, и я едва успел подхватить ее под локоть, не дав упасть. Она оперлась о меня, но не так тяжело, как я мог бы ожидать, и вдруг прошептала:
— Завтра в двенадцать, в баре торгового центра «Эйч-Ти-Эйч». Умоляю!
Второй раз мне пришлось силой воли удержать челюсть от падения. Слегка отодвинувшись от Ариадны, я внимательнее посмотрел на нее. Она широко улыбалась, но взгляд ее далек был от улыбки, так же как и у Ди. Прием для женщин с пустыми глазами. Похоже, она увидела кого-то за моей спиной, потому что неожиданно отскочила в сторону и спряталась за какой-то парой. На всякий случай я тоже спрятался за огромным цветочным горшком. Ариадна стояла рядом с мужем, который ее отчитывал — я догадался за что, поскольку он выразительно смотрел на ее бокал.
Допив виски, я поискал взглядом официанта. Видимо, их тут было почти столько же, сколько гостей, так как проблем с получением очередных двух порций у меня не было. С рюмкой в руке я сел на скамейку в тихом уголке. Пока что я не получил никакой существенной информации, кроме той, что у Ариадны какие-то проблемы, но в данный момент это меня не слишком волновало. Однако какая-то клеточка в моем мозгу не давала мне покоя, пытаясь обратить внимание на содержащуюся в ней мысль. Я промучился несколько минут, но мне не удалось помочь ей обрести полный контроль над мозгом. Закурив, я перестал сражаться с собственным разумом и сел поудобнее,
Бар был пуст. В это время дня бармены меняют влажные салфетки на сухие, а посудомоечные машины крутятся вхолостую. Впрочем, клиентура одного из самых дорогих магазинов Нью-Йорка избегает этого бара — пребывание в нем предполагает, что ты утомился, делая покупки, а покупками занимаются бедные. Богатые просто заглядывают сюда за чем-нибудь, как правило, легким и изящным, как, например, бумажник из обезьяньей шкуры или лунные камешки для аквариума. Кроме того, в «Эйч-Ти-Эйч» можно купить несколько моделей автомобилей и яхт, свитер из шерсти, которая в пять раз дороже серебра, а также смокинг, который даже после купания в болоте продолжает выглядеть как новый. Присев на табурет у стойки, я вкратце описал бармену свое состояние — невыспавшийся, слегка с похмелья, полный сомнений относительно смысла жизни и раздраженный. Несколько мгновений он стоял, подняв глаза к потолку, затем облизал губы и жестом успокоил меня. Я пытался запомнить, что он наливает в огромный бокал, но после шестого ингредиента окончательно запутался. Бармен принес смесь, держа бокал осторожно, словно недоношенного младенца, и подал мне со словами:
— Не взбалтывайте и выпейте в четыре приема.
В таких ситуациях я никогда не пренебрегаю добрыми советами. Я отхлебнул четверть. Язык резко защипало, а потом на несколько секунд пламя охватило всю полость рта, пищевод и желудок. Я с беспокойством подумал о последствиях для остальной части пищеварительного тракта, но внезапно жжение прошло, и даже дышать стало легче. Воздух стал ароматным, а дыхание доставляло ни с чем не сравнимое удовольствием. Я благодарно кивнул, на что бармен ответил теплой понимающей улыбкой.
— Можно здесь, — я слегка наклонился к нему, подчеркивая конфиденциальный характер беседы, — без свидетелей поговорить с женщиной?
— В любой кабинке, — ответил он. — Я включу световую завесу.
— Вы просто волшебник… — вздохнул я, и тут вошла Ариадна. — То же самое или похожее для этой дамы, — распорядился я и подошел к ней со своим бокалом в руке. — Прошу вас. — Я показал на ближайшую кабинку. — Я уже заказал.
Она кивнула, не проявляя особой радости, и пошла первой. Подождав секунду, я двинулся следом. На ней была короткая юбка, что выглядело довольно рискованно для женщины ее возраста. Ноги обтягивали телесного цвета чулки с индивидуально подобранными пятнами, маскировавшими дефекты и подчеркивавшими достоинства ее конечностей. У меня промелькнула мысль, что техника маскировки дефектов фигуры и красоты дошла до такого совершенства, что оценка внешности женщины сводится к обнаружению ретуширующих средств. Полагаю, раньше взгляд на женщину доставлял представителям моего пола куда больше удовольствия.
Ариадна села, закинув ногу на ногу. Я сел напротив и протянул ей сигареты. Она поблагодарила кивком и оглядела зал. Пустота явно ее успокоила, а когда бармен принес ей коктейль и несколько секунд спустя светящаяся завеса отрезала нас от остальной части бара, она облегченно вздохнула и коснулась губами жидкости в бокале. Видимо, коктейль уже был ей известен, так как никакой реакции с ее стороны не последовало. Отпив вторую четверть, Ариадна перешла к делу.
— У меня к вам вопрос, и прошу вас не отвечать слишком быстро, особенно если ответ будет отрицательным. Знаю, что это глупо… — При этих словах она должна была улыбнуться, но вместо этого лишь сглотнула и задала свой важный вопрос: — У вас есть копии тех фотоснимков? — и, немного помолчав, добавила: — Это для меня крайне важно.