Табель первокурсницы
Шрифт:
Только я заметила, как гневно сверкнули его синие глаза?
— Не судьба вам, господа хорошие, — сказал десятник, а Серый отвернулся, теряя всякий интерес к франту, — Ищите другую оружейную лавку.
— Найдем, — неуверенно ответил Оуэн и добавил, — Наверное, — заслужив еще один презрительный взгляд десятника. Барон взял у меня сверток, подал руку и, едва не выпадая из образа, приказал топтавшемуся рядом извозчику, — Разворачивай карету.
— Барон…
— Подожди с вопросами минуту, — сквозь зубы проговорил
Я оглянулась на пепелище, на тело на дороге. В ушах стоял голос мясника: «Поленом дверь подперли». И слова Серой Жрицы, о том, что Оуэн совсем не такой, каким кажется. Что он здесь делал? Когда пришел? А что если раньше? А что если… это он устроил пожар? Но зачем?
— Я не нуждаюсь в вашей помощи, барон, — резче, чем намеревалась, сказала я, усаживаясь на сиденье.
Дверца хлопнула, Оуэн устроился напротив, в его руках все еще был мой сверток. Раздалась отрывистая команда кучера и карета стала набирать ход.
— Я ничего не сделала и вполне могу…
Крис усмехнулся, стянул и бросил на сиденье перчатки, и стал разворачивать хрустящую бумагу.
— Что… что вы себе позволяете? — я потянулась к свертку, но Оуэн оттолкнул мои руки и сдернул упаковку. Укороченная шпага ответила на чужое прикосновение россыпью искр. Оуэн зашипел и затряс пальцами. Клинок упал на пол кареты между нами.
— Из лавки Гикара? Фамильная железка? — он нагнулся, с интересом разглядывая черное лезвие, — Астеры настолько богаты? — он на минуту задумался и сам же себе ответил. — Нет, тут что-то другое, иначе ты бы так не перепугалась на почте. И те два недоумка тоже спрашивали об оружейной лавке?
Не дожидаясь ответа, Крис схватил меня за плечо и рванул на себя, почти заставляя упасть. Синие глаза оказались слишком близко. Я уперлась руками ему в грудь, проглотив гневные слова. Им на смену пришел страх. Наверное, также он разговаривал с той женщиной, которую высек кнутом. И не просто высек, запорол насмерть. Или с улыбающимся младшим братом, на которого спустил собак. Холодный тон, пренебрежительная усмешка, злой взгляд…
— Спрашивали? — уже тише переспросил он.
— Вы же слышали мой рассказ, — прошептала я.
— Ты слышал, — поправил он меня, — Со мной можно на «ты», не обижусь. Так откуда у тебя этот клинок и почему ты боишься его больше, чем меня?
— Потому что я не знаю, кто подарил его мне. А я не люблю неизвестности. Неизвестно когда и чем придется за такой подарок расплачиваться.
— Логично, — он отпустил мое плечо.
— А вы… ты, что там делал? — я медленно отстранилась.
— Где?
— У лавки Гикара?
— Тебя ждал.
— Но как вы… ты узнал?
— Ты слишком предсказуема. Я еще на почтовой станции понял, куда ты первым делом побежишь. Да и я сам давно хотел посмотреть на известного мастера Гикара вживую. А получилось вмертвую.
— То есть ты здесь никогда раньше не был?
— Нет. Еще вопросы?
Карета набирала ход, я вернулась на сиденье, и вдруг поняла, что совершенно не представляю, где мы находимся.
— Куда мы едем?
— В дом целителей, — ответил Оуэн. — У тебя там кажется подруга?
— Да, Гэли Миэр, — ответила я, и не удержалась от вопроса. — Вы и в самом деле знакомы? — и тут же дала себе мысленную затрещину. Об этом не спрашивают, можно поинтересоваться «представлены ли вы друг другу», но не у случайного знакомого. Не у него. Не мне. И не сейчас.
— Да, — Крис взял упаковочную бумагу, наклонился, подхватил через нее шпагу и как не в чем не бывало, подал мне. Никаких извинений или запоздалых сожалений. Заговоренное железо ответило на прикосновение едва слышным гудением. Будь на нем перчатки, он бы не обжегся, но даже в этом случае, клинок откажется служить ему. Чирийское железо уже обрело хозяина. — Она очень хочет выйти замуж, как и любая другая на ее месте. Пришлось объяснить мисс Миэр, что я не самая подходящая партия. Она мне поверила, что пошло ей только в плюс. Все, конец знакомству.
— Тогда зачем вы… ты… мы туда едем? — я немного неловко схватила шпагу, и едва не выронила опять.
— Там не только твоя подруга, но еще один невинно-обожженный толстяк. Хочу удостовериться, что он и в самом деле не может говорить.
— Но…
— Я знаю, что его охраняют, — перебил Крис.
— Но, — с упорством повторила я и стала заворачивать шпагу, — Зачем это тебе? Серые во всем разберутся, а у нас экзамены.
— Видел я, как они разбираются, — карета стала притормаживать, — Да и ты, кстати, тоже.
— Не понимаю, — я нахмурилась.
— А жаль, Серая так рассчитывала, — снова эта усмешка, — так старалась, устраивая совместный допрос, — заржали лошади, — Я должен был услышать твою историю, а ты мою.
— Зачем?
— Давай, пофантазируем. Может, для того, чтобы открыть глаза одной молоденькой графине на то, какой я на самом деле плохой? — карета остановилась, Оуэн повернулся к дверце.
— А ты, — голос дрогнул, я, наконец, спросила то, что давно хотела и плевать на приличия, — Ты и в самом деле натравил на младшего брата собак?
— Да, — он спрыгнул на снег и подал руку, которую я проигнорировала, просто не могла принять, ту самую ладонь, что держала кнут или поводок матерого пса.
— Почему? — прошептала я, ступая на снег.
Но он услышал, опустил руку и ответил, хотя я и не ожидала:
— Не помню точно, он постоянно орал, вечно путался под ногами, надоедал.
— А та, — голос звучал хрипло, как после простуды, — девушка? — я не знала, как правильно назвать любовницу его отца, я, вообще, не верила, что стою тут и веду подобные разговоры, а он не только не осаживает, но и отвечает на них.