Табор уходит в землю
Шрифт:
— Да опустите же стекло, пока мы сами тут не задохнулись!
Похожий на поросенка толстый курносый юноша, сидевший рядом с водителем, поспешно закрутил ручку на двери. Патлатый цыган с забинтованной щекой, сидевший за рулем, дал газ и машина сорвалась с места.
Красномордый сержант проводил их взглядом, потом с нескрываемым удовлетворением достал из наружного кармана пачку зеленых купюр, пересчитал и убрал в карман поглубже.
В ярко
Большой горбатый нос и черные, слегка навыкате, глаза могли принадлежать как уроженцу Кавказа, так и потомку Авраама и Иакова. Впрочем, не исключалась его принадлежность и к вечно кочующим детям степей — цыганскому племени.
При всех признаках трепета подчиненные обращались к хозяину на ты и величали Папой. Судя по всему, ему просто нравилось строить из себя либерала. Он говорил тихим голосом, словно смертельно устал или был болен.
— Как же вы так обфоршмачились, ребятки? Я ведь собирался Василия с Ибрагимом на недельку в Москву отправить. А куда ему теперь с такой-то рожей? Враз засветится.
— Это все Зарьков, сука!
– процедил сквозь зубы Василий, виновато поглаживая забинтованную физиономию.
Одна из картечин, выпущенных Зарьковым по капоту серебристого джипа Артурчика, рикошетом пропахала и по его щеке.
— Ладно, — Папа закурил и вытянулся в глубоком кресле. — Сделаем так. Наш товар в Москву повезут Ибрагим и Жора. А сейчас слушайте внимательно. У нас появилась проблема. Этот косоглазый козел Керимбай через нашу голову мостит дорожку в Москву. На днях человечек к нему из столицы прибудет. Хряком дразнят. Надо нам этого Хряка перехватить. Что скажешь, Ибрагим?
Кавказец озадаченно почесал свой блестящий череп и попробовал рассуждать.
— Дураку понятно, если Керимбай будет гнать наркоту прямо в Москву, мы останемся с голым хреном. Только зачем москвича мочить? С Москвой ссориться — себе дороже выйдет.
— Никто не предлагает этого Хряка мочить, — покачал головой Папа. — И с Москвой ссориться я не собираюсь. Не один Хряк на Москве наркоту разруливает. Даже наоборот. Меня один добрый человек, его Мясорубом дразнят, попросил прислать ему Хряка, живого, но в упаковке. Он с ним по душам потолковать хочет. Вот и займитесь этим.
Спустя полчаса четверка доверенных лиц спускалась по широкой мраморной лестнице папиного особняка.
— Где этого Хряка брать будем? — спросил Ибрагим.
— Я вообще занят, — засуетился толстый Артурчик. — Мне тачку ремонтировать надо. Зарьков, сука, отрихтовал! Если бы Папа не запретил, я бы ему рожу точно так же отрихтовал!
Василий заржал.
— Ага, если бы он был пьяный и связаный. Ладно, без дристливых обойдемся. Папа сказал, что керимбаевский человек, который этого Хряка встретить должен, у Скутера на кайфхате зависает. Там у них наверняка и стрелка забита. Скутер у Керимбая главный толкач, хотя в последнее время и сторчался вконец. Давно пора его за жабры взять.
Артур осторожно отвалил, остальные трое направились к черному "опелю".
Отставной офицер, ныне преуспевающий бизнесмен, Олег Петров, сидел дома и лихорадочно набирал номер телефона своего компаньона Осина.
— Алло, Илья? Слушай, Илюха, Зарьков куда-то пропал. Домой не приезжал, на работе не появлялся. Как из "Центрального" кабака вышел, так и пропал. Машина на стоянке осталась. Мы с тобой последние, кто его видел… живым. Гадом буду — Папиных рук дело. Будь осторожен, никуда пока не выходи. Я к тебе сейчас своих ребят пришлю.
Из своей комнаты появилась дочь Петрова, пятнадцатилетняя Юлька. На голове ее торчали наушники, глаза были рассеянно устремлены куда-то в пространство. Олег с тревогой присмотрелся к зрачкам. Вроде нормальные. Так же ненавязчиво, но внимательно он присматривался к рукам дочери — нет ли следов уколов. Принюхивался — не тянет ли от нее сладковатым запахом "травки". Пока, вроде, Бог миловал. Но Олег хорошо знал, что большая часть городской молодежи давно и плотно сидит на игле. А уж дурью балуются едва ли не каждый.
— Куда собралась? — раздраженно спросил он у дочери.
— На кудыкину гору воровать помидору! Мне что, уже и погулять нельзя?
— С кем, с наркоманами? — Олег почувствовал, что опять начинает заводиться.
— Сейчас в нашем городе чуть ли не все парни наркоманы, — тоном лектора общества "Знание" сообщила Юлька. — Других не имеется.
— И твой хахаль в их числе? — Олег понимал, что лучше этого не говорить, но не мог удержаться.
Дочь отвечала ему спокойным назидательным тоном. Впору местами поменяться.
— Морозенок никакой не хахаль, мы просто друзья! Ты же его с детства знаешь. Кроме того, с ним я чувствую себя спокойно. Его брата все боятся.
Олег вздохнул.
— Знаю. И брата его знаю, Морозова-старшего. Полный отморозок и бандит. И кликуха его — Отмороз — соответствует. А младший твой наркоман. Тебя-то еще на иглу не подсадил?
Юлька надулась и хлопнула дверью.
С Морозенком она встретилась спустя десять минут возле подъезда. Тот как всегда выглядел немного беспокойно. Глаза бегали. Значит уже вены зачесались.
— Куда пойдем? — спросила Юлька. — Сегодня в "Железнодорожнике" тусовка реальная. Дернем туда?
— Куда хочешь, — поспешно согласился Морозенок. — Только к Скутеру на минутку заскочить надо.
— К Скутеру? — Юлька еще не отошла от спора с отцом. — Опять?
— Я же говорю — только на минуту, должок отдать, — Морозенок нахально вытаращил лживые глаза.
Юлька не возражала. По опыту знала, что это бесполезно. Если Морозенок задумал вмазаться, все остальные проблемы для него отходили на задний план.