Табу на любовь, или Сломай меня
Шрифт:
Прокрутив на ускоренной перемотке фразы, вонзившиеся занозой в память, я целую маму и пытаюсь сохранить видимость спокойствия, пристраивая нежные цветы в крафтовой бумаге на стол. После чего выпрямляюсь, вальяжно подкатываю рукава и многозначительным взглядом распластываю Дарину по обшивке стула.
– У тебя красивая жена, Лех. Не боишься, что уведут?
Ухмыляюсь ехидно и заставляю себя прекратить пялиться на заливающуюся румянцем девчонку. Обхожу стол дугой, жму руку бате и опускаюсь на свободное место – аккурат напротив брата и его дражайшей
– Не уведут. Дарина у меня верная.
Старается звучать убедительно, только вот Рина в эту секунду пытается смочить горло водой. Конечно же, давится, закашливается и краснеет еще сильнее – до корней шелковистых темно-каштановых волос. Ну, а я с трудом сдерживаю рвущийся из груди смешок, с радостью беру из маминых рук пиалу с уткой в апельсиновом соусе и играючи меняю тему, не торопясь выкладывать все свои карты на стол.
– Рассказывайте, как отдохнули, ма?
– Чудесно, милый. Много гуляли, пили минеральную воду и кислородные коктейли, ходили на гидромассаж. Ты не представляешь, какой там воздух! А парк какой замечательный! Столько зелени, ухоженные аллейки, долина роз. В следующем году обязательно съезди с нами. Дарину с Лешей тоже возьмем.
Посвежевшая и счастливая, бодро щебечет мама, накладывая отцу греческий салат. Рина же вовсе пунцовеет и находит предлог, чтобы скрыться из ставшей тесной гостиной.
Чайник вскипел.
– Дочка, тебе помочь?
– Спасибо, не надо. Я справлюсь.
Поспешно отказывается и исчезает за поворотом, мы же какое-то время обсуждаем прелести Кисловодска, мое чемпионство и планы по развитию детской спортивной Академии. А спустя пару минут на кухне раздается оглушительный грохот, и я на автомате подхватываюсь.
– Я посмотрю.
Опережаю даже не дернувшегося Леху и сваливаю вслед за Дариной, наплевав на то, вызывает мое поведение подозрения или нет. Бесшумно переступаю через порог, фиксирую рассыпавшиеся по столешнице чаинки и приближаюсь к замершей с заварником в руках девушке. Преодолев разделяющие нас метры, нагло вторгаюсь в ее личное пространство и оставляю между нашими телами минимальный зазор.
Наконец, заметив мое появление, она боязливо вздрагивает. Удивленно хлопает пушистыми угольно-черными ресницами. А потом с лязгом ставит чайничек и порывисто поворачивается ко мне.
– Я буду кричать.
– Кричи.
Равнодушно веду плечами, зная, что ее угроза не больше, чем пустой звук. Она и пикнуть не посмеет. Будет вот так же стискивать зубы и молчать, лишь бы не привлекать к нам внимания.
– В тот вечер, когда мы столкнулись в баре… ты знала, что Леха – мой брат?
Я прекрасно осознаю, что она ни с кем не могла меня спутать и переспала со мной намеренно, но зачем-то вывожу ее на эмоции. Подаюсь вперед, напираю и готовлюсь увидеть, как слетит с ее побелевшего лица идущая трещинами фальшивая маска.
– Знала.
– И все
– Да.
– Не боишься, что я тебя сломаю, девочка, – втянув носом дозу легкого свежего парфюма, приподнимаю пальцами ее подбородок и пытливо заглядываю в лживые серо-голубые глаза.
– Ломай. Лучше ты, чем он, – набравшись смелости, лихорадочно шепчет Дарина, перебрасывает непослушные волосы через плечо и дико, шало смеется, заставляя на миг засомневаться в ее психическом здоровье.
Хотя… какая б нормальная девчонка пошла замуж за такого, как мой брат?
Пока я совмещаю новые детали вынесшей мозг головоломки, Рина замолкает. Закусывает нижнюю губу до крови и застывает, в ожидании моих действий. Я же, как под гипнозом, наклоняюсь еще ниже, большим пальцем стираю алеющие капли и чувствую, как непрошеное возбуждение скручивает мышцы.
Болезненный спазм прошивает не только меня. Дарина трясется так, как будто ее подключили к источнику тока. И мы оба дышим громко и рвано, не в силах отрицать это гребанное непреодолимое влечение.
Моргнув, я все-таки отступаю. Не хватало еще разложить ее прямо здесь на кухонном столе в доме у отца с матерью.
– Руслан! – отмерев, Рина делает пару шагов вдогонку и испуганно вцепляется мне в запястье, оставляя на коже фантомные пылающие отметины. – Ты же не скажешь Алексею?
– Чего не скажу? Что оттра…, прости, поимел его жену?
– Руслан! – шипит гневно, сверкая блестящими от слез глазищами, а у меня что-то невольно екает за грудиной.
– Может, скажу. Может, не скажу, – взяв волю в кулак, душу проклюнувшиеся ростки сострадания и вынуждаю поникшую девушку принять правила моей игры. – Смотря что мне за это будет. Надо подумать.
Глава 8
Дарина
Казавшийся неуютным вечер становится и вовсе невыносимым с появлением Руслана. Свет будто бы ярче мигает, слепя глаза. Звуки слышатся резче, долбясь в барабанные перепонки. И я сижу на стуле, как на иголках, сминая онемевшими пальцами ткань пиджака, и едва дышу, поддавшись всепоглощающей панике.
Понятные нам двоим намеки врезаются отравленными стрелами в грудную клетку, жесткий взгляд испепеляет, и я не выдерживаю. Царапаю ладони ногтями и стремительно выскакиваю из-за стола.
– Чайник вскипел. Пойду чай заварю.
Отказываюсь от помощи Светланы Алексеевны и несусь на кухню так, как будто за мной гонится волк. Каким-то чудом не сшибаю попадающиеся по пути предметы, но чай все-таки рассыпаю. Зависаю, рассматривая трясущиеся руки, и пропускаю тот момент, когда Бекетов-младший решает нарушить мое одиночество.
Предпринимаю жалкие попытки отстоять личные границы, и с треском проваливаюсь. Слишком сильно реагирую на пьянящую близость деверя, скатываюсь в истерический смех и снова испытываю на себе все прелести шантажа. Наверное, у меня на роду написано выполнять чьи-то прихоти.