Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
«Просто официант она, видите ли! Ну-ну, конечно! Сегодня на побегушках бегает, а завтра уже перед толпой мужиков оголяется и приват исполняет! А дальше неизбежность — рано или поздно начнет соглашаться на интим во время своих приватов! Знаем. Проходили. И не с одной! Скромниц тут всегда хватало! Куда только… подевались все?»
Память услужливо вернула мужчину на полторы недели назад, и кровь тотчас же воспламенилась в жилах. Все его инстинкты обострились в разы. Желания тоже. Он больше не смотрел на
За каждым ее движением. За каждым жестом. Зачем? Сам толком не понимал! Но прекратить не мог. Отвернуться не мог. И моргнуть… тоже.
«Аппетитная сучка! С этим не поспоришь! Ох и нагнул бы я тебя!»
Девчонка лучезарно улыбалась клиентам, чей столик обслуживала, а Марат чувствовал, что начинает закипать от ярости. Его нервы были на пределе.
«Стоит, улыбается им, как идиотка конченая! Совсем, что ли, дура? Не понимает, чего от нее хотят? Не видит, как на нее таращатся? Да они в своих грязных фантазиях уже во всех позах ее отымели! И толпой, и по очереди, и… Пф! Так, спокойно! Мне-то какая разница? Я здесь за другим…»
— Прошу прощения, — у его столика вновь нарисовалась девушка-официант. — К сожалению, у нас закончилась мятная добавка для кальяна. Хотите заменить чем-то другим?
Каримов раздраженно хрустнул позвонками затекшей шеи и отрицательно покачал головой.
— Нет! Вообще ничего не нужно!
— Отменяем заказ?
Он утвердительно кивнул. А после хитро прищурился.
— Неукротимая Мишель, я прав? — уточнил, не спуская с нее острого взгляда.
Блондинка расплылась в довольной ухмылке.
— Вы запомнили мой сценический псевдоним?
Мужчина чудом удержался от смеха. От дикого бесконтрольного хохота.
— Даже не знаю теперь, как его забыть-то! — протянул многозначительно и быстро перевел тему разговора в нужное ему русло. — Слушай-ка, а у вас все такие улыбчивые и жизнью довольные?
Марат красноречиво покосился на пигалицу, которая отчего-то волновала его до дрожи в напряженных мышцах. Не должна была, но волновала.
Прямо какой-то занозой засела в мыслях и чем-то острым нутро царапала. Будто сигаретным окурком насквозь грудину прожигала.
Проследив за его взглядом, собеседница глупо хихикнула:
— Нет, не все, к сожалению! Только она!
— Хорошенькая.
— У нас все такие! Юлька — не исключение!
— И часто… вашу Юльку? — Каримов поиграл бровями.
Блондинка же растерялась:
— Нашу Юльку… что?
Марат раздраженно дернулся. Подался вперед, опираясь локтями на стол.
А секунду спустя суровым убийственно-холодным тоном отчеканил:
— В укромные комнатки без камер видеонаблюдения ее часто приглашают?
— О! — девушка заговорщицки затараторила: — Я, конечно, свечку не держала и утверждать не берусь… Но поговаривают, будто она у нас… своего рода… привилегированная! Сам Назимов ее под свое крыло взял! Оберегает. Защищает. Никого к ней не подпускает. Охране велел стеречь Юльку как зеницу ока и отгонять от нее слишком приставучих посетителей…
В этот момент пигалица его заметила. Вскинула голову, заглянула прямо в глаза и, похоже, узнала. Улыбка мигом сползла с ее лица. Руки дрогнули. Едва не уронив поднос с грязной посудой, Юля часто-часто задышала, встрепенулась и со всех ног помчалась прочь, в сторону выхода из стрип-зоны. Марат же нервно сглотнул, провожая ее взглядом.
— Почему? — прокаркал сильно севшим голосом. — Чем она так задобрила владельца вашего клуба?
Блондинка загадочно протянула:
— Ну… этого я не знаю! Впрочем, тут несложно и догадаться. Правда же?
Сделав определенные выводы, Каримов брезгливо поморщился.
«Выходит, Назимов для себя ее оставил? Сам между ее ножек зависает?»
От этой мысли его скрутило так, что вдохнуть полноценно не удавалось. Официантка продолжала что-то лепетать на заднем фоне, но он ее уже не слышал. Он вообще ничего не слышал, кроме рева собственного пульса, от которого закладывало уши. От которого нещадно сдавливало виски.
«Просто официант? Просто официант, черт подери? Нет! Ты обычная маленькая лгунья! Конечно, умно было лечь под одного, дабы не ложиться под всех остальных, но… это не делает тебя меньшей шлюшкой!»
Ему стало не по себе. Казалось, будто весь воздух тут пропитан ядом. Жестом остановив девушку, Марат резко поднялся на ноги. Порывшись в бумажнике, бросил на стол несколько крупных денежных банкнот.
— Здесь с чаевыми!
Быстрым размашистым шагом он направился к выходу.
Внутри клокотала жгучая ярость. Его практически трясло от злости.
А перед глазами стояло ее лицо. Красивое. Юное. И… обманчиво невинное.
Настойчиво игнорируя шторм, творившийся в душе, Каримов двигался вперед. Однако в последний момент осознал, что не может сесть за руль в таком состоянии. Не имеет права. А потому, поразмыслив немного, сменил курс. Дабы успокоиться, он свернул налево и вскоре оказался в просторной уборной. Из общего помещения с умывальниками можно было попасть в мужской либо в женский зал. Но в туалет ему не требовалось. Достаточно было просто хорошенько умыться. И желательно холодной водой.
Марат открыл кран, намереваясь осуществить задуманное, но не успел даже руки намочить — за его спиной скрипнула дверь. Машинально взглянув в зеркало, расположенное как раз напротив входа, мужчина замер.
Воздух махом вышибло из легких, и внутренности узлом скрутило.
Совершенно не глядя перед собой, склонив голову и разминая мышцы шеи, в помещение торопливо влетела… эта маленькая темноволосая пигалица.
«Твою мать! — беззвучный вопль. — Только не сейчас!»