Tabula rasa
Шрифт:
Сперва она не поняла, а потом застыла… Один взгляд, один миг понимания, один миг ужаса…
Но больше она ничего не могла сказать. Мягко и ласково, и очень быстро, я свернул ее точеную шею.
Уходи в небытие, Лорелей, в мир настоящего чистого листа… Tabula rasa. Только там нет места для памяти, и для ненависти.
Я вышел из комнаты не таясь. Меня словно бы не было. Для посвященных — я не был человеком, и не мог быть опасен.
Наконец я оказался в самом низу, где, как черный паук в глубине сознания, притаилось устройство, о существовании которого знали лишь члены королевской семьи. Лорелей могла бы узнать о нем, если бы спросила меня, но она не знала, о чем спрашивать.
Все очень просто, нужно было лишь сказать вслух пароль — время от времени он менялся, последний раз он изменился в тот самый день… «Артамис» — произнес я имя сестры. И черный паук ожил, загоревшись сотней зловеще алых и золотистых глазок. Восемь рычагов по кругу усеянной огнями сферы были подняты. Я обошел вокруг, один за другим опустив их все, не задержавшись ни на мгновение перед тем, как опустить последний.
«Один час», — сказал я, и пошел прочь, а черный паук за моей спиной тихонько удовлетворенно урчал и пощелкивал, проникая во все дворцовые системы. Он явно был рад тому, что я дал ему приказ сделать то, для чего он был создан. Ровно через час все выходы, все окна дворца, все вентиляционные и прочие шахты будут заблокированы, а потом он взорвется. Вместе со всеми, кто здесь обитает. Час мне нужен был лишь затем, чтобы уйти отсюда.
Я вспомнил, что меня разбудило. Картина Артамис, перевезенная в тот загородный дом. Лорелей посчитала хорошей шуткой сохранить ее, причем в том варианте, где был изображен я. В тот раз картина попалась мне на глаза, а потом я увидел зеркало… Артамис… Я помнил, что она сказала мне в тот день. «… есть где-то ангел, похожий на тебя, который всегда готов защитить меня от всего плохого, что есть в жизни. И быть может, когда-нибудь именно он унесет меня к звездам…» Я не мог защитить тебя. Но я унесу тебя к звездам.
Маленький корабль, столь же годный к перелетам в атмосфере, как и к полетам в космическом пространстве, быстро доставил меня к вилле. Вся электроника приняла меня за своего… Логично, верно?
Я вынес картину, отнес ее в корабль, поставил перед собою, глядя на собственное изображение. Я был прав тогда — мои крылья должны быть черными. Я осторожно открыл палитру, и поменял на картине их цвет — черные, с отблесками адского пламени, и меч, полыхающий кровавым огнем, затем быстро переключил план.
— Артамис, здравствуй, ты все такая же…
Я поднял корабль. Знаю, все это мне лишь представилось — что я слышал гром, с которым стоявший веками дворец королей Веги рассыпался в раскаленный и быстро стынущий прах.
Все это прах.
Я уносил Артамис к звездам.
Мы оба останемся там.
Часть 12
Вечная звездная ночь. Конец и начало. Небытие. Холодная безграничность. Пусть это иллюзия. Вот они — звезды. И мой корабль — как маленькая звезда. Он вспыхнет ярче, на мгновение, чтобы погаснуть, как всякая звезда, как всякая человеческая жизнь. Всего лишь разными единицами для нас отсчитывается время.
Я долго смотрел на картину, на улыбающееся детское лицо ангела, прежде чем дать кораблю единственный приказ — стереть нас из пространства и времени.
Нашему королевству остается начать все заново, с чистого листа. Новый шанс, новая жизнь.
Прежнюю мы стерли. Лорелей, и я. Остается только последний штрих.
Я долго смотрел на Артамис, а потом убрал руку с кнопки, так ее и не нажав. С чистого листа? В этом мире не бывает совершенно чистых листов, не так давно я сам это доказал.
И значит, имело не так уж много значения, насколько они не чисты. Но все-таки, новый шанс у нас был. Начать все с иного начала, с иной строки, с иного имени… с будто бы чистого листа… С новых звезд.
Ангел Артамис уносила меня к звездам.
04.11.2001
notes
Примечания
1
Чистая доска (tabula rasa) — понятие, введенное Аристотелем, в связи с представлением, что сознание младенца есть чистая доска, на которой свои письмена пишет затем жизнь.