Таэ эккейр!
Шрифт:
– Иннирейт-о, – подытожил он вполголоса. – Илна ниойре тенаи.
Не подумали, да. Вы будете думать впредь зато .
Уж столько-то принц по-эльфийски понимал. Именно так он и перевел для себя эту фразу, не заботясь даже о правильном порядке слов на родном языке – только об их смысле.
– Сопляки, – добавил Арьен несколько громче.
На сей раз краской залились все трое.
– Так, – произнес Эннеари, пружинисто подымаясь. – Мы сейчас отправимся вдогон – пока наши безумцы не успели еще чего-нибудь натворить. Поймаем их, тогда и разберемся.
– Арьен! –
– Поймаем, тогда и разберемся, – с нажимом повторил Эннеари. – Касательно вас… – Он слегка скривил рот. – Когда придете в себя – умыться… да и вообще привести себя в приличный вид. Потом пойдете к лошадям… надеюсь, хоть одна вас выберет. В любом случае, у вас в седельных сумках должна же быть смена одежды.
– Есть, – сокрушенно подтвердил Аркье.
– Значит, переоденетесь в чистое. – Эннеари снял с пояса зеркальце и кинул его на мягкий мох рядом с Лэккеаном. – А после того – верхом ли, пешком – доберетесь до перевала и будете ждать нас у камня Толстый Пьянчуга. Если увидите людей – прячьтесь немедленно. Ни в какие переговоры не вступать. Вообще никому на глаза не показываться. И без нас никуда ни шагу. Ясно?
– Да, – нестройным хором отозвались эльфы.
– Тогда поехали, – обернулся Арьен к принцу. – Садись в седло, не бойся. По такому случаю Белогривый шуточки шутить не будет.
– Какие уж тут шутки, – пробормотал принц, одним прыжком взлетая в седло.
Белогривый коротким выдохом одобрил его сноровку.
– Сумеешь найти след? – обратился принц к Эннеари.
– Я, может, и нет, – ответил эльф, – а вот Черный Ветер найдет. Хоть под землей найдет. Теперь им от нас не уйти.
Некоторое время принц и эльф молча ехали упругой рысью. Время от времени принц оглядывался назад, хоть и знал, что поляна давно уже осталась далеко позади.
– Да ты за них не опасайся. – Эннеари совершенно правильно истолковал его невольное движение. – На самом деле не так все страшно, как тебе кажется. Мы, эльфы, народ живучий. Вспомни, каким ты меня нашел. Сосулька сосулькой, по лбу пальцем щелкни – зазвенит… вот только не вздумай сказать, что и сейчас зазвенит!
Принц послушно усмехнулся принужденно вымученной шутке друга и вновь помрачнел.
– Арьен, – сказал он после продолжительного молчания. – Я боюсь.
– Кто – ты ? – изумился Эннеари. – Ну знаешь! Кто бы мне после той ледяной мельницы сказал, что ты хоть чего-то способен бояться…
– Это я сказал, – отрезал принц. – И… Арьен, я боюсь. Нет, не того, что меня убьют. Другого. Я ведь тоже, как Лэккеан, ничегошеньки не понимаю. Не умею понимать.
Он вновь замолчал ненадолго, пытаясь найти слова, хоть сколько-нибудь способные выразить то, о чем невозможно сказать.
– Ты ведь сам видел, что след свежий, – произнес принц. – Значит, они бывали там… ну, поблизости. Бывали постоянно. Все эти дни. Не далее, как сегодня утром, например. И не подошли ни разу. Оставили лошадей умирать от голода. Оставили своих сородичей умирать от жажды и ран. И не подошли ни разу. Столько дней… даже если они все рехнулись… Арьен, что же это за безумие такое?
– Не знаю, – ответил эльф. – По правде говоря, я и сам боюсь. Ну что, стало тебе легче на душе?
– Неизмеримо, –
– Я рад, – невозмутимо ответствовал эльф. – Значит, у нас обоих есть еще одна причина поймать этих мерзавцев. Не знаю, как ты, а я очень не люблю бояться.
Глава 18
– Вот они! – крикнул Эннеари, и колени его ударили по вороным бокам.
Четверку эльфов не заметить было невозможно. Они стояли, озаренные рыжим предзакатным светом, прямые, как молодые сосны – все четверо. От их красоты дух захватывало – но не у тех, кто пытался окружить их.
Люди. Человек двадцать пять, от силы тридцать – с рогатинами, с вилами… хотя нет, не только. Вон у троих луки есть… обычные охотничьи луки – да, тисовые, да, крепкие… но что они значат против эльфийских луков в эльфийских же руках?
Рыжий конь вытянулся в струну, ускоряя бег вослед за вороным.
– Не успеем, – задыхаясь, вымолвил принц.
Вестимо дело. Где тут успеть. Тут не то что Черный Ветер – черный ураган, и тот бы опоздал. Много ли времени надо, чтобы наложить стрелу на тетиву и послать ее в цель – тем более эльфу? Может, отчаявшиеся крестьяне и успеют сделать один-два выстрела… может, даже и подранят кого из обезумевшей четверки… но потом эльфы положат всех до единого, всех – что такое три десятка живых мишеней для эльфийских стрелков? Эти, с вилами и косами, даже подойти не сумеют. Им просто не дадут приблизиться.
Светловолосый эльф уже натягивал лук.
– Пригнись! – не своим голосом заорал внезапно Арьен.
Но выкрик опоздал, как опаздывали и они сами – безнадежно, непоправимо. Стрела уже летела – летела быстрее, чем принц мог метнуться к луке седла. Стрела уже знала, куда она вонзится… а принц не успевал, не успевал…
Неожиданный порыв ветра хлестнул лицо пылью и мелкими камешками, дернул за волосы… нет, не дернул! Это стрела мазнула вдоль щеки, срезав прядь.
“Живой”, ошеломленно выдохнул разум. Ну, его и винить не за что. Никакая другая мысль в рассудке человека, чудом избегнувшего смерти, появиться не способна.
Но тело – тело сообразило быстрей. Телу и самому доводилось натягивать лук и посылать стрелу в цель. Конечно, на этом расстоянии даже и такой выстрел вне сравнения – для человека. Слишком уж внезапно налетел ветер. Но эльф – эльф бы сделал упреждение не только на тот ветер, который есть, а и на тот, который будет. Эльф бы нипочем не промахнулся.
Быть не может , растерянно простонал разум – а тело уже кричало другие слова, совсем другие.
– Стреляй! – прокричал принц, выметнув руку в сторону светловолосого. – Стреляй, скорее! Он не…
Принц хотел сказать: “он не эльф”, – но не успел. Ветер снова плюнул пылью в лицо, запечатав выкрик на полуслове. Проклятье! Он снова не успел… не успел вымолвить единственно важное… и теперь все погибло – потому что Арьен не понял его прерванного вопля… и он не будет, не станет, не сможет стрелять по своим!
Но Арьен уже натягивал тетиву – прямо на скаку, не замедляя бешеного бега – стрела уже рвалась в безупречный полет… ветер там или не ветер, а Эннеари не мог промахнуться.
Он и не промахнулся.