Таёжная фея
Шрифт:
Утром, когда она проснулась, дочери в кровати не было, Вера Николаевна встала, оделась, вышла из комнаты и прошла в кухню, поставила чайник, умылась и по пути заглянула к дочери в комнату, а эта блудница так сладко спала на плече у мужчины, что Вера Николаевна даже порадовалась за неё: хотя бы недолгое счастье, но случилось у дочери, а может, Бог даст и продолжение будет. Она по себе знала, как бывают сладки объятия любимого, а дочери уже двадцать пять лет, давно пора замуж, а за кого? Вера Николаевна приготовила завтрак и села у стола в ожидании,
Александра проснулась и пришла в ужас от того, что она уснула около Дмитрия, и даже боялась думать, что теперь ей скажет мама. Она лежала на плече у него, и ей не хотелось даже шевелиться, чтобы его не разбудить и продлить минуты неожиданного счастья около него, такого большого, сильного и горячего. Она знала, что он сегодня уйдёт и, возможно, навсегда, а она опять останется здесь, в тайге, с мамой. Александра, чуть касаясь, погладила его по груди и, улыбнувшись, блаженно закрыла глаза, но Дмитрий почувствовал её лёгкое прикосновение, проснулся, обнял её, прижав к себе, поцеловал спросонья куда-то в висок и затих. Они полежали немного, он открыл глаза и прошептал:
– Саша, как ты думаешь, мама нас сразу убьёт или немного погодя?
– Не знаю, я боюсь об этом думать. – Она крепче к нему прижалась и затихла.
Они полежали ещё немного, и он сказал:
– Пора вставать. Если уж наказания не миновать, то пусть это произойдёт как можно быстрее. А если без шуток, то мне ещё долго добираться. У вас здесь автобусы не ходят? Как вы добираетесь до райцентра?
– Автобус ходит два раза в день, утренний уже ушёл, а вечерний будет в четыре часа. Можно с нашим соседом договориться, у него снегоход есть, может, отвезёт за плату, если он не ушёл на охоту силки проверять.
– Тогда встаём, вдруг повезёт и он окажется дома.
Александра всё ждала, что он ей что-нибудь скажет о их будущем, но он не обмолвился ни словечком, и она поняла, что ждёт напрасно. Она встала, оделась и вышла из комнаты.
Вера Николаевна сидела за столом, когда Александра зашла в кухню. Она посмотрела на смущённую дочь, подошла к ней, обняла и прошептала:
– Доченька.
– Мама прости, – только и нашлась Александра, что сказать.
Они постояли обнявшись. Когда вышел Дмитрий, уже собирали на стол завтрак.
Он умылся, зашёл в кухню, смущённо поздоровался, Вера Николаевна пригласила его к столу.
За завтраком она не обмолвилась ни словом о случившемся, а они сидели в напряжении в ожидании скандала или вопросов типа «Что думаете делать дальше?», но, не дождавшись ничего такого, немного расслабились.
После завтрака Александра сказала:
– Мама, я схожу к нашему соседу, Семену Петровичу, может, он Дмитрия отвезёт в район на своём снегоходе, утренний автобус-то уже ушёл.
– Сходи, дочка, отвезёт, если не ушёл в тайгу.
Александра оделась и быстро отправилась к соседу. Семёна Петровича дома не оказалось, и она даже порадовалась этому обстоятельству, ей хотелось ещё хоть немножко побыть с Дмитрием, потому что чувствовала, он уедет, и она его больше не увидит никогда. Вернувшись, Александра сообщила, что соседа дома нет, Дмитрий вроде даже не расстроился, а весело сказал:
– Тогда давайте мне инструменты, пойду хоть дров наколю, чтобы у вас запас был.
Они с Александрой утеплились и пошли работать. Она показала Дмитрию, где лежат напиленные кругляки, которые надо расколоть на поленья, а сама взяла лопату и стала расчищать дорожки, которые за ночь засыпало снегом. Время от времени они бросали работу и начинали кидаться снежками, бегали и, обнимаясь, падали в снег с хохотом.
Николаевна готовила обед, посматривала на них в окно, и сердце начинало болеть от переживаний за дочь. Она-то сюда приехала с любимым, и ей здесь даже нравилось, правда, каждый раз переживала, когда муж надолго уходил в тайгу, но она с ним была счастлива, а вот у дочери счастье сомнительное. Вот придёт автобус и увезёт Дмитрия, а с ним и покой дочери. Вера Николаевна пыталась представить, что бы сказал Матвей, отец Александры, по поводу случившегося, и ей показалось, что он был бы против всего этого и осудил бы поведение дочери, и тогда она стала мысленно ему возражать:
«Матвей, ты не прав. Девочке уже двадцать пять, ей давно замуж пора, а у нас тут не за кого выходить. Нет у нас в деревне ни одного жениха, все в город уехали. Надо было дочь после школы тоже в город отправить, пусть бы выучилась, профессию получила и, может, нашла бы себе хорошего мужа, а теперь что уж, что случилось – то случилось. Жалко только её, когда уедет этот Дмитрий, она будет страдать и ждать».
Дмитрий наколол им целую гору дров, и они с Александрой стали их складывать под крышу в поленницу. Только закончили работу, Вера Николаевна позвала их обедать.
После обеда Дмитрий стал собираться на автобус, и, когда пришло время идти, Александра робко спросила:
– Ты ещё приедешь?
– Приеду, – сказал он, взяв её за плечи, – как только смогу, сразу приеду.
– Я буду ждать. – Саша, я не знаю, когда смогу приехать, у меня такой бизнес, что я постоянно должен быть на работе.
– Я всё равно буду тебя ждать, сколько понадобится.
– Хорошо. Пойдём, а то автобус без меня уедет, а мне уже правда пора. – Он наклонился и поцеловал её лёгким, невесомым поцелуем в губы, обнял и, прижав к себе, погладил по спине, сказав:
– Не грусти, моя фея лесная, всё будет хорошо.
Автобус отходил вовремя, и у Дмитрия было пять минут, чтобы попрощаться с Александрой. Он не знал, что ей сказать, а молча зайти в автобус и уехать не мог, потому что эта девушка встревожила его. Он повернулся к Александре, взял её за плечи, заглянул в её карие глаза, которые были огромные и притягивали его к себе, как два омута, увидел в них два больших вопроса и прошептал:
– До свидания, фея лесная, – он опять легко коснулся её губ своими и, отстранившись, посмотрел в её печальные глаза, сказал ещё раз: