Таежная кровь
Шрифт:
Раз аскыр в капкан не идет, неси капкан к аскыру. То есть ходи туда, где соболь живет. Вот и тянется лыжня через лог к ветровалам, под высокие черные отроги, к хмурым каменистым россыпям, где охотнику с собакой черт да хрен, а соболю – дом родной.
Как Топ и предполагал, до первой избы добежал быстро, за час сорок. Когда переходил через ручей, набрал воды в котелок, выскочил на бугор. У стены зимовья – нетронутый снег. Дверь подперта сторожком. Все так же, как двадцать дней назад, когда он здесь был в последний раз. Посуда чистая, перевернутая на столе. Сухие дрова под нарами, все целы. Даже кусочек бересты лежит на полочке. Мечта любого охотника в наше время: прийти
Пока горят дрова, греется котелок, он, вновь вдернув ичиги в юксы, зашуршал по снегу в гору. Ходил недолго, через три минуты приехал назад с небольшой сушинкой на плече. Бросил дрова на снег, снял лыжи, сорвал со стены пилу. Еще пять минут – и готовы пять чурок. Для следующего раза. Когда придет в тайгу еще через двадцать дней, будет на чем вскипятить чай да обогреться. А если кто придет из гостей, то дрова достанутся ему. Только бы тот, кто воспользуется его предусмотрительностью, в свою очередь оставил несколько поленьев для него. К сожалению, так бывает очень редко.
А из избушки уже тянет душистым ароматом: заварился «купеческий чай». И отогрелись прижатые к горячей трубе беляши, положенные заботливой Светланой. Жена знает, когда Топ собирается в тайгу, на обход. Заблаговременно что-то стряпает: пирожки, котлеты, пельмени. Удобно: бросил в кипящую воду или поджарил – и готова еда. В тайге это ценится, потому что времени всегда не хватает. Порой приходишь на избу затемно, голодный, как шатун, холодный, как скала, злой, как росомаха. Десять минут – и готова еда да горячий чай.
Перекусил плотненько, оттаял душой и засоловел глазками. И уже не думаешь о том, как сегодня у тебя под ногами черный аскыр удрал, а на правой лыжине юкса перетерлась. Где уж тут любимую жену добрым словом не вспомнить! Спасибо тебе, Светлана Анатольевна, за заботу, любовь да ласку. Теперь он точно знает, что половина охотничьего фарта зависит от хорошей жены: коли дома все ладно, знать, и в тайге все приглядно.
На короткий отдых в первой избушке уходит ровно один час. Ни больше. Задержишься на тридцать минут – на вторую избу придешь затемно. А если на путике сработала половина капканов, тогда вообще – включай фонарик. Тут надо стараться уложиться вовремя: желудок набить, лыжи прикрутить. И опять в дорогу.
Сразу за избой – «печка». Это образное выражение среди местных охотников: «Идешь в гору, как на печку лезешь». Значит, и у него так же. Пошел в крутой перевал. Это самый удобный ход на хребет, проверенный им за долгие годы. Пусть круто, тяжело, убродно (снег на пол-ичига). Но зато потом, наверху, места – «хоть боком катись», то есть ровные. Может попадутся небольшие увальчики, невысокие колки, пологие гривки. А на них – каменистые россыпи, курумники, обширные, длинные ветровалы да скальные прижимы. Соболю – дом родной. Почему и тянется его путик в те заветные места, через крутобокий хребет, в изрезанную временем, ветрами, водой вершину Красного ключа – норовистого, труднопроходимого притока красавицы реки Шинды.
А вот и первая кулемка. В паре сотен метров от зимовья. Как всегда – пустая. Будто закон матери-природы: срубишь ловушку в «окне» – будешь всю жизнь кушать сухари. «Окно» в понятии любого соболятника понимается как неходовое место для соболя.
Каждый охотник, даже начинающий, со временем понимает, что любой зверь в тайге живет на своей, порой отвоеванной кровью, территории и ходит по определенным местам. Не так: куда захотел, туда и побежал. А именно от дупла до россыпи, ветровала, на кормежку, на следующее
К примеру, вышел молодой, неопытный, начинающий охотник в тайгу, захотел провести свой путик. Идет по отличным собольим местам. Здесь – россыпи, завалы, кедрач стоит в два обхвата, да частый, кормовой. Кажется, чем не место для ловушки? А вон и соболья стежка: прошел аскыр под гору. Надо здесь срубить кулемку или поставить капкан. И удача будет на сто процентов!
Задумал – сделал. Наколотил жердей как надо. Или хатку сложил. На прикорм повесил половину рябчика. Даже следы свои припорошил. А сам уже лелеет, холит приятные мысли. Думает, когда придет, а там – козак (высший сорт соболя) попался. Черный, с проседью, здоровый, как лиса. И уже дома перед мужиками может похвалиться. Жена ждет обещанного аскыра на шапку. А за это все ночь жарко целовать будет… Прошла неделя. Побежал охотник на свое заветное место. Чешет лыжами, только пар из-под шапки валит. По дороге думает, на какую правилку шкурку садить. Добежал до капкана, а он – пустой.
Нет соболя, не попался. Почему? Вот вроде и следы есть. Проходил аскыр рядом, в десяти шагах. Но не заглянул почему-то «на огонек». Досадно, но ладно. Думает, в следующий раз фарт будет. Но и в другой день – тоже самое. Не ловится соболь, да и только. И на третий раз, на пятый… И мужики начинают посмеиваться, вроде «тебе на помойках по банкам стрелять». И жена из тайги встречает не с пирожками, а с веселкой. Да и спать ложится отдельно. Вот и второй год наступил. За ним третий…
А соболь в эту ловушку так и не ловится. Да вообще никогда не попадется. Потому что это место пустое, «окно» называется. Да, ходит здесь соболь. Но – на проход, мимо. Просто он здесь не кормится. Стоит только посмотреть по следам: и прыжки шире, и путь прямой. Значит, идет, не останавливаясь, до определенного места. Так что здесь ты его «пряниками с медом» не заманишь, как ни старайся. Здесь зверек не попадется. Поэтому, прежде чем поставить капкан или ловушку, надо знать, где ставить или рубить.
Известны случай, как опытные промысловики-соболятники по этой причине бросали целые путики или переносили их на некоторое расстояние в сторону. И результат был другим.
Топу опыт пришел с годами, когда «ноги набил да ума нагрузил». Однажды понял, что да как, но времени прошло много, путик был проложен дальний, на удобном ходу. А переделывать работу не хотелось. Так и стоят они, древние ловушки, как часовые… Редко когда попадется пышнохвостая белка да залезет под давок изголодавшийся колонок. Зимой в кулему соболь не лезет: слишком явно видна устрашающая пасть. Здесь хитрого аскыра надо ловить на капкан или низовую ловушку, которые сделаны у него там, за перевалом, где соболиная вотчина.
Идет Топ туда, в собольи края. Лезет в гору, поднимается на хребет. Шаг за шагом, метр за метром. От кулемы до кулемы расстояние в двести метров. У каждой остановится, чтобы перевести дыхание на пару минут. За плечами котомка с грузом: продукты, капканы, прикорм, фонарик и прочая мелочь. Хоть и немного, но всегда на выход набирается до пятнадцати килограммов. Да если учесть, что снег на хребте глубже, можно понять, что с каждым шагом лыжи продвигаются медленнее.
Там внизу, за спиной, в логу, его прошлая лыжня была видна хорошо, легко прикрыта десятисантиметровым снегом. Здесь, на полгоры, старый след лыжни слился в одну сплошную канавку. Однако под лыжами все равно твердь, идти гораздо легче, чем по целику. На лыжи осыпается пухляк. Пушистый снег едва не засыпается в ичиги.