Таежные отшельники
Шрифт:
В середине дня по просьбе Агафьи спилили пять огромных берез на склоне горы, которые затеняли огород. Завтра из них будем заготавливать веники для корма коз на зиму.
К вечеру значительно похолодало. В 20 часов стало ясно, что вертолета сегодня не будет. На ужин деликатес — вкуснейшая лыковская картошка в мундирах. Агаша угощает своим еще горячим хлебом. Качество его уже совсем другое, не чувствуется примеси картошки и он очень даже вкусный.
На ночь Агаша «ограждает» крестом все углы и дверь избы. Впрочем, она это делает каждый вечер. Спим спокойно.
5 августа. Утро дождливое. Настроение кислое. Иду к реке умыться и встряхнуться. Возле лабаза на кедре резвятся две белки и, оказывается, небольшой дождь им не помеха. При моем подходе две любопытные мордочки вытянулись ко мне. Сидят совсем близко, непринужденно, даже не прячутся за ствол.
У меня отрастает борода. Спрашиваю Светлану: «Бриться?» — «Конечно, с бородой не красивый». Агафья мягко возражает: «С бородой-то лучше». И далее выясняется: «Если християнин, ежели прийдется, поест с блудолицим (бритым), то после этого грех нужно замаливать шесть недель. А ежели сбрить бороду, то совсем негодно! Потом нужно отростить бороду, читать Иесусову молитву „Правило“ по лестовке сто поклонов и так шесть недель и более до полугода. Вот когда зимой-то смешалась я (принимала мирские лекарства), то потом шесть недель молилась». Одним из самых больших грехов Агафья считает самоубийство: «Негодно, ст-ра-ш-но! Христианская вера это порицает».
Заводим разговор о строительстве и необходимости бани у Агафьи. «Оно бы и нужна, зимой-то вымыться надо», — отвечает Агафья. Сейчас Агафья раз в месяц моется летом в лесу, а зимой уже греет воду и моется в маленькой избушечке, после того, как протопит ее. Сделать из этой избушки баню, по словам Агафьи, «не подходит», потому что в избе иконы стоят, да и «приходят-то» (имеется ввиду, что приходят люди и в ней останавливаются). Наверное, тлеет в Агафье надежда, что кто-то еще придет на постоянное место жительство и ему там доведется жить, пока не выяснится, что он одной веры и можно будет молиться и жить вместе, в одной избе. Агаша жалеет, что Каирские «начальники» никак не пустили к ним жить Павла Некрасова, который приходил к Лыковым в один из наших приездов. «Ерофей тоже Павла не пустил», — говорит Агафья и добавляет: «Геологи добуривают последние скважины (какие слова уже знает Агафья!) и потом уйдут, то ли осенью или весною, не знаю. Близко никого боле (не будет)».
На вопрос: «Почему не спишь на гобчике? У печки-то теплее», — Агафья отвечает: «Неловко-то, на нем тятя убрался (умер)». Спрашиваю: «Правда ли, что вы раньше спали на коленках? (бытует такое мнение)». Отвечает: «Спать-то кого наспишь на коленях (смеется). Не годиться эдак спать, окрепнешь (занемеет все) (вновь смех). Мало что напридумают (смех)».
Агаша много рассказывает о привычках и повадках соболя, росомахи, марала. Удивительны ее знания мельчайших деталей, огромен объем наблюдений. Однако, как ни интересны рассказы Агафьи, нужно заняться делом. До трех часов дня вяжем веники со срубленных берез. Устали изрядно, у некоторых даже поднялось артериальное давление и участился пульс. Веников для кормления коз навязали немало, но Агаша разочаровала: «На неделю или чуть более».
У Валентины Кирилловны рождается идея создать в Хакасском музее отдел Лыковых. Обсуждаем разные стороны этой проблемы. Думаю, недостатка в экспонатах — обуви, одежды и прочего — не будет. Нужно только разрешение Агафьи просмотреть ее завалы из ненужного хлама в сенцах и на чердаке. Наверное, так много экспонатов, которые еще не унесли пришлые люди на сувениры.
Выясняется, что еще семь лет назад Агафья писала письмо в Тувинский женский монастырь матушке Максимиле, которая по возрасту чуть старше Агафьи. Письмо передавала Василиса, мать Федора Колабина, который сейчас живет на Казыре. В письме Агафья приглашала матушек к себе на житье и они как будто были согласны. Однако, когда Ромашов (о нем я уже упоминал раньше) поссорился с Лыковыми, то был в монастыре и наговорил матушкам, что Лыковы молятся «трехперстием», и тогда Максимила не приехала. Сейчас Агафья с Борисом Васильевичем Романцевым из Алтайской экспедиции отправила письмо и посылку с книгой к Максимиле. Приглашает ее приехать и с надеждой ждет ответа. По словам Агафьи, вера у них совпадает. Когда-то мама Агаши жила две недели в монастыре в Ашпанаке в Алтайском крае вместе с матушками, которые сейчас перебрались в Тувинский монастырь на малом Енисее. Агафья не знает дошло ли ее предыдущее письмо Максимиле, поэтому сегодня вновь пишет ей и просит приехать. Линковым Агаша тоже написала письмо, приглашает приехать «для
Агаша уточняет, что ее деда звали Иосиф Ефимович, значит отчество ее отца Иосифович, а не Осипович, как некоторые говорят и пишут в газетах. Оказывается, у Карпа Иосифовича есть племянник Геннадий Асаков, который сейчас живет на Украине. Один раз он приезжал к Лыковым в «северную» избу. В Таштыпе у Геннадия живет тетка.
Наши запасы пищи истощаются, и обед сегодня уже из ботвы свеклы и зеленого лука с огорода Агаши. Хорошо еще, что тушенка у нас есть. Агаша, видя наши затруднения, выделила нам картошки и спекла хлеб. Из создавшейся ситуации чувствую неловкость — Агашу мы не должны объедать, но она с такой радостью и сердечностью предлагает нам помощь, что отказать мы тоже не можем.
В шестом часу вечера погода начала портиться, подул ветер, а в семь часов начал накрапывать дождь. Вечером особенно сильно ест гнус. Временами идет дождь. В связи с этим переделываем стол и навес над ним. Естественно, что досок для этого нам никто не запас. Поэтому Агаша учит нас, как из ствола кедра сделать эти доски. По срезу намечается топором линия раскола, затем в нее загоняются деревянные клинья, и бревно расщепляется на доски, которые, конечно, требуют еще дополнительной обработки. При этом Агафьин глаз безошибочно выбирает нужное бревнышко, намечает линию раскола — руки быстро и четко делают свое дело. Просто удивительно, как она все мастерски делает, и какая у нее приспособляемость к автономной жизни в тайге. Раз поглядев, как Агафья проделывает эти манипуляции, стараемся дальше обойтись своими силами. Это у нас получается, конечно же, не так ловко и Агаша мягко над нами подтрунивает.
Во время этой работы, как, впрочем, и по любому другому поводу, один наш товарищ поучает, что нужно делать, в резкой форме пытается навязать свою, часто крайне спорную, точку зрения. Всем это уже надоело и нервирует. Уже несколько раз Ольга Ивановна и Александр Матвеевич высказали свое возмущение. Вот и сейчас, когда я стал обрабатывать топором отщепленную доску, он попытался вырвать у меня топор: «Это не так надо! Дайте-ка, я покажу, как надо!». И даже я возмутился. Являясь дилетантом по многим вопросам, он считает свою точку зрения «последней истиной» во всем. Пришлось достаточно настойчиво отпарировать: «Мы тоже кое-что умеем делать и не всегда нужно, чтобы все было точно по-Вашему!» Он молча отошел, но глаза были до жути злые. Целый вечер он не разговаривал, и выражение лица не менялось в лучшую сторону. Два дня назад он изложил нам свою точку зрения на фашизм. Главное, сказал он, что фашизм пытается переделать человека на свой лад, навязывает свою волю. По этому поводу возникает невольная аналогия, когда наш товарищ, не считаясь ни с кем и даже не прислушиваясь к мнению других, жестко гнет свою линию и утверждает свои «истины». Впрочем, проводя аналогию с фашизмом, я, конечно, погорячился. Даже Валентина Кирилловна получает от него инструкции, как и что ей писать, какие сюжеты использовать. И это по хакасской-то культуре?!
6 августа. Утром по крыше барабанит дождь, то затихающий, то вновь усиливающийся. Небо в разрывах, местами голубые просветы. Каньоны трех речек, сходящихся к нам, заполнены клочьями тумана. Странно, замечаю уже не раз, но непосредственно возле избы тумана нет, он улетучивается на подступах. Еринат встречает почти прозрачной зеленоватой водой. По специальной метке, забитой вчера в воду реки, отмечаю, уровень снизился еще сантиметра на два. Если бы временами не прошли дожди, то вероятно, Еринат бы уже вошел в привычные берега, и мы бы смогли уйти на Каир. А пока об этом приходится только мечтать. Сегодня уже четвертый день, как прошел оговоренный срок прилета вертолета.
Пилим дрова, греем на костре чай. Постепенно лагерь просыпается. Вот уже Агаша пошла доить козу, вероятно вчера не успела. Аркадий Сергеевич бреется, смотрясь в маленькое зеркальце, прилепленное у входа в хижину «дяди Карпа». Александр Матвеевич с утра разминается — колит дрова. Женщины еще спят. Лев Степанович, как всегда по утрам, ведет за веревочку очередную козу куда-нибудь неподалеку привязывать для кормежки. Но делает это обычно среди кустарника и через полчаса коза оказывается прочно, по самую шею запутана веревкой вокруг очередного куста. Приходится идти ее выручать.