Таёжный перегон
Шрифт:
Возражать было бесполезно: несоблюдение правил техники безопасности часто приводило к трагическим последствиям, поэтому любой начальник требовал от своих подчиненных соблюдения инструкций, изложенных в «книге жизни».
Позавтракав и распределив работу, Дубовик собрался в посёлок. А перед уходом подозвал Романа:
– Тебе сколько сигарет купить? Учти, это до конца полевого сезона. Теперь, как выйдем из посёлка, в магазин не попадем до осени. Стрельников для нас не будет брать, у него своих проблем хватает.
Как о давно решённом, Роман сказал, что собирается завязывать, поэтому от курева отказался.
– Вот только разберусь с остатками – и баста,
Дубовик не на шутку всполошился, немало удивив Романа.
«Какое его дело? – подумал парень. – Это мои проблемы. Я, может, давно хотел бросить, а тут как раз подходящие условия: сигарет нет и до магазина далеко. Не хочешь, а завяжешь».
– Это, парень, ты напрасно, привычка – вторая натура. Бросать надо было дома, а не в поле. Здесь из твоей затеи ничего не получится. Таких, как ты, я знал немало, но все курят до сих пор, ни один из них не завязал.
Романа это только подзадорило, и он завёлся:
– Значит, я буду первым, покажу всем пример. Они не смогли побороть дурную привычку, а у меня получится.
– Конечно, ты не от мира сего, – нахмурился Дубовик, понимая, что ситуация выходит из-под контроля. – Как бы из-за твоего начинания мы не остались без сигарет. Ты даже не представляешь, что испытывает курильщик, когда хочется курить? А я по себе знаю, поэтому никому не пожелаю повторить мою ошибку. Помню, мужики курили все подряд, доходило даже до заячьего помета. Это тебе, парень, не в городе: в тайге надо иметь всё впрок. Может, всё-таки взять? – спросил он более дружелюбным тоном.
Роман по-своему понял причину беспокойства начальника и с вызовом бросил:
– Не беспокойся, ни одной сигареты я у тебя не возьму. Можешь считать, что я уже завязал.
Солнце припекало. Воздух нагрелся, и земля отдавала накопившуюся за ночь прохладу. День обещал быть жарче предыдущих. От быстрой ходьбы пот бежал ручьем, куртка прилипла к телу, и Александр расстегнул рубашку и куртку до пояса.
«Быстрей бы уж получить этих злополучных коней и унести отсюда ноги, – посматривая по сторонам, думал геолог. – А то дальше обещаний дело не идёт. Не помогла даже бумага зоотехника. То Кости нет на месте, то лошади убежали, а то ещё какие-то проблемы у этих коневодов. Можно подумать, что они сговорились и специально тянут резину, чтобы нас подольше задержать. Если простоим ещё неделю, можем завалить работу. Тогда все шишки посыплютcя на меня. Тут уж к бабке не ходи – я останусь крайним. Геологическое задание партия не выполнит – и всё тут, приехали… В прошлом году в Алысардахе было проще, да и в Себяне управились всего за пару дней, а здесь с самого начала пошла непруха. Одно утешение – хоть теперь нас четверо. С Антоном будет полегче».
Так за своими думами Дубовик незаметно дошел до посёлка. Зайдя в поселковый совет, завернул на почту. Почему-то вспомнился Роман.
«У, настырный какой! Курить он, видите ли, решил завязать. Не спорю, хорошее дело, только всему свое время. Конечно, он не бросит, а вот нас без курева оставит. Будет у всех сшибать по сигаретке. Ну как ему откажешь? Я не дам, кто-нибудь другой угостит, и пошло-поехало. Никуда не денешься, придётся взять ему сигарет. Пока говорить не буду, пусть себе бросает на здоровье».
Из-за того что Стрельников не поставил радиостанцию в Северном, а в Селеняхе не было телефонной связи, приходилось ежедневно обмениваться телеграммами. Несколько раз он звонил в экспедицию, и дежурный радист выходил на отряд перегонщиков, однако это занимало больше времени, чем телеграфировать. Подходя к почте, Дубовик был в затруднении:
«К сожалению, и сейчас придётся сообщать то же самое», – подумал он, сочиняя очередное послание.
Так за хлопотами пролетел ещё один день. Вечерняя заря окрасила небо, солнце повисло над горизонтом. После ужина все собрались возле костра. Дубовик рассказал пару свежих анекдотов, а Антон, чтобы поддержать компанию, поведал, как летел на разваливающимся «кукурузнике» и сколько натерпелся страху на подлете к Селеняху. Теперь говорить об этом было смешно, а каково было в самолете! Потом снова поставили чайник и, будто не ели, набросились на свежий хлеб со сгущенкой.
– Федорыч, а чем мы будем заниматься, когда пригоним лошаков? – повернувшись к Дубовику, спросил Роман. – Толком ты ещё ничего не сказал.
– Ну а что говорить-то, будем работать. Придем на место, Павел Семенович введет в курс дела, он у нас начальник.
– Так неинтересно. Я думаю, ты знаешь не хуже Стрельникова.
Тот кивнул.
– Ну, знаю, конечно. А как иначе?
– Так расскажи. Что за секреты такие? Может, думаешь, что мы поделимся ими с косолапым или с Костей и Августом. – Роман давно хотел поговорить на эту тему, но все не получалось, а сейчас был подходящий момент, и он решил «добить» начальника. – Вообще, если не в настроении, можешь играть в молчанку и дальше, мы потерпим, – перекладывая из руки в руку горячую кружку с чаем, насупился Роман. – Как пахать, так ребята вперёд, а как рассказать о деле, ты как будто в рот воды набрал.
Дубовик задумчиво потер подбородок, на лице появилась загадочная улыбка.
– Да что ты, Рома! От вас нет никаких секретов. Это тебе показалось. Даже в мыслях не было что-то замалчивать, а тем более о предстоящей работе. За лошадиными проблемами я совсем упустил, что вас надо потихоньку просвещать, так сказать, готовить к геологическим маршрутам. Без проблем, сейчас расскажу. Ну, в общем, мужики, главное вы уже знаете: мы будем заниматься поисками оловянной руды, или касситерита, как называют основной оловосодержащий минерал. Но вначале, так сказать, на сон грядущий я проведу небольшой ликбез, то есть прочитаю вводную лекцию, а потом постепенно дойдём до главного. Такой регламент вас устраивает?
– Пойдёт. Мы не против, – за всех ответил Роман, с важным видом потирая руки. Вот, мол, наконец-то я его доконал.
Александр сделал пару глотков и, не допив чай, поставил кружку рядом с собой. Прокашлявшись, он спокойно начал:
– В царской России большинство горнодобывающих предприятий находилось в руках иностранцев. Буржуям передавали месторождения полезных ископаемых в концессию, и те эксплуатировали наши недра, вернее, выкачивали сколько могли. Достаточно сказать, что только с 1901 по 1911 год в России было учреждено около двухсот иностранных компаний с общим капиталом почти 300 миллионов рублей. Их владельцы предпочитали не тратить деньги на проведение геологоразведочных работ, а занимались откровенным хищничеством. Поэтому после революции молодому советскому государству досталась крайне скудная сырьевая база. Очень низкой была геологическая изученность. Если посмотреть на сводную геологическую карту России, изданную до 1917 года, то наглядно видно, что огромные пространства Сибири и Дальнего Востока представляют собой белые пятна. Даже промышленно освоенный Урал оставался совершенно неизученными с точки зрения возможных перспектив.