Тафгай 3

Порошин Владислав Викторович

– Михалыч разрешил по чуть-чуть, - грозно зашептал я. – Так какого же рожна?

– А я итак по чуть-шуть, - обиделся пьяный в драбадан хоккеист. – Сначала шуть водки, затем шуть конька, а потом пива, шамаского… Но! Всего по шуть-чуть.

– «Малыш» принимай клиента! – Крикнул я Александрову, который ожидал меня на лестнице, так как милиции опасался с детства. – Сейчас ещё зайду в ресторан, и всем, кто спиртные напитки по чуть-чуть смешивал, уши отвинчу.

В ресторане гремел ансамбль, и отплясывала под ритмы зарубежной эстрады уже хорошо подвыпившая толпа. Я не сразу нашел кто, где из наших сидит. Но те, кто мне попался на

глаза, выглядели не хуже, хоть и не лучше, остальных посетителей. Поэтому предупредив хоккеистов, что местная милиция, если будешь пьяным валяться, сдерёт по сто рублей с рыла, посчитал свой долг выполненным. И вообще, я не нянька взрослым здоровенным мужикам! Именно так в номере, я «Малышу» и сказал, уже по-серьёзному ложась спать.

***

В пятницу 10 декабря, с самого утра после завтрака Боря улетел с другими молодыми одноклубниками по московским центральным магазинам. Он, конечно, звал и меня, но рубль мелочью мне хватило бы только на автобус и мороженое, поэтому сказав, что хочу отоспаться, я на уговоры не поддался. Кстати, на завтрак спустились не все. Пятёрка Свистухина не встала в полном составе. От пятёрки Федотова пришёл один защитник Юра Фёдоров. Из моей пятёрки не встал другой защитник Володя Гордеев. Помощники Севы Боброва, который, как и всегда в Москве ночевал дома, второй тренер Борис Чистовский и тренер вратарей Саша Котомкин хоть и смурные, но на завтрак вышли.

«Эх, Всеволод Михалыч, развёл ты демократию, - зло подумал я, осматривая пустые места за столиками. – С другой стороны, два таких нервных матча откатали, что может быть Сева и прав». Хотя лично меня успокаивали совсем другие вещи. Например: покормить котов, покрутить педали велотренажёра, потягать гантели со штангой или поколотить боксёрскую грушу. К сожалению, сейчас ничего из этого я сделать не мог. И план на сегодняшний день накидал следующий: ещё поспать, потом на обеде поесть и пойти гулять пешком по набережной Москвы. А вечером? А вечером – видно будет.

Но как это часто в последнее время случается - все мои планы полетели кувырком. Когда Борис ушёл по магазинам, в дверь комнаты кто-то настойчиво постучал. Я сначала подумал, что пришёл просить пощады Свистухин, но на пороге стоял низенький черноволосый молодой человек с хитрыми еврейскими глазами.

– Меня ипотека и кредитные ваши грабительские программы не интересуют, - пробурчал я, закрывая дверь. – И ценные бумаги я тоже приобретать не намерен.

– Постойте, это ваша плёнка? – Черноволосый протянул картонную коробку с демо-записью нашего горьковского заводского ансамбля.

И тут до меня дошло, почему у странного посетителя так живо бегают и блестят глаза, как будто он увидел слиток золота. «Продюсер, мать твою, - подумал я, пропуская молодого парня в номер. – Вроде на Айзеншписа похож».

– Ты случайно не Юрий Айзеншпис? – Спросил я, рассматривая посетителя как экспонат в музее.

– Что вы, Юра уже почти два года, как сидит, - грустно улыбнулся незнакомец с хитрыми еврейскими глазами. – Меня зовут Миша Плоткин, может, слышали?

– Нет, меня больше интересует хоккей. Юра значит уже сидит, а ты ещё работаешь, - пробормотал я. – Давай ближе к телу, как сказал Мопассан. Мальчишки мои заинтересовали?

– Это же просто хиты! – Эмоционально зашептал парень. – С этим материалом можно столько заработать, что вы не представляете, это же сотни концертов в год по всему союзу! Могут ваши ребята выступить завтра

здесь в ресторане гостиницы?

Я забрал у Плоткина из рук плёнку в картонной коробке, на которой был написан телефон папы-профессора пианиста Савелия. «Что ж ты друг такой не внимательный, если продюсер, - подумал я. – Кстати, мне как раз нужны деньги! Вдруг Ирина приедет».

– Мои ребятишки как пионеры всегда готовы, - улыбнулся я. – Но Горьковская филармония не дремлет и завтра у них прослушивание там в филармонии. – Я дождался, пока продюсер загрустит и тут же добавил. – Однако за сто рублей я берусь порешать внезапную проблему.

– Сто рублей, - поскучнел черноволосый посетитель, затем отвернулся, отсчитал деньги и выложил нужную сумму на журнальный столик. – Завтра чтоб были как штык.

– Как четыре штыка, - поправил я Плоткина, пересчитывая деньги. – Чёрт, как же я забыл! У моих мальчишек, ещё один концерт будет в воскресенье в одном из ресторанов Москвы. Где сказать не могу коммерческая тайна. Ещё сотня нужна. Лучше конечно сто пятьдесят, но мы русские друг друга не обманываем, поэтому решу и это недоразумение за сто. – Я подмигнул совсем впавшему в грусть и тоску продюсеру.

– Это последние деньги, - Миша Плоткин выложил ещё сотню мятыми десятками.

– Завтра в два часа мои мальчишки будут здесь, и делайте с ними, что сочтёте нужным. А сейчас простите у меня дела, нужно привести себя в товарный вид, чтобы решить наши с вами «непонятки».
– Я открыл дверь своего номера, чтобы выпроводить незваного дорого гостя.

Чем была хороша гостиница «Юность», кроме близости к Лужниковским спортивным объектам? Прямо в ней можно было поиграть в бильярд, в настольный теннис, сходить в парикмахерскую и в почтовое отделение. Именно туда после чашечки прекрасного кофе в ресторане я и направился. «Нет, всё же жить без денег плохо и скучно, хотя в СССР такое вполне возможно, если ты спортсмен находящийся на каких-нибудь сборах», - с такими простыми мыслями я набрал по межгороду номер профессорской квартиры в городе Горьком. Длинные гудки в трубке я слушал примерно тридцать секунд, из чего следовало, либо пианист Савелий живёт в огромных апартаментах, либо никого нет дома, либо кое-кто все ещё спит. Наконец трубку взял какой-то недовольный старческий голос.

– Кто это?

– Вас беспокоят с телестудии из Москвы, мы хотим пригласить вас выступить на Новогоднем голубом огоньке. Сразу после Юрия Никулина перед певицей Эдитой Пьехой.

– С лекцией по высшей математике что ли? – Недовольно пробурчал профессор.

– То есть песен эстрадных вы не поёте?
– Хмыкнул я. – Значит, меня неправильно информировали. Очень жаль в ЦК партии сейчас большее значение уделят развлекательному телевидению.

– Постойте, - сказал старческий голос и затем в трубке появился молоденький голосок. – Здравствуйте, меня зовут Савелий, наш ансамбль с радостью выступит у вас в Москве.

– Слушай сюда пианист! – Рявкнул я. – Завтра с инструментами в два часа дня вся ваша банда должна быть в гостинице «Юность». Сначала сбацаете здесь в ресторане, а потом поедете по всему союзу с песнями и плясками деньги зашибать. Не перебивай! Обязательно раздобудьте ласты, в них будет ваша фишка. Выйдете в концертных костюмах и в ластах, сразу вся Москва с катушек слетит. Запомнил?

– Ну, хорошо, - согласился петь в ластах пианист Савелий, так как чего не сделаешь ради переменчивой мирской славы.