Тафгай 4
Шрифт:
На первый перерыв, потирая шишки и ушибы мы шагали в раздевалку с легким сердцем, так как на электронном табло горели красивые и достойные цифры — 0 : 4. Как вдруг меня окликнул знакомый голос, который принадлежал армейцу Саше Гусеву.
— Тафгай! — Повторил он, затем оглянулся, не видит ли его кто из его же команды, подошёл ко мне и пожал руку. — Мне от московского горисполкома ордер на квартиру дали. В конце января въезжаем. Спасибо тебе, что слово тогда за меня замолвил.
— Поздравляю, — улыбнулся я. — Чего тебя Тарасов на лавке маринует, горите же?
— Тарас сказал, что я в сборной
— Кстати, про сборную. Передай Михайлову и Петрову, чтобы срочно после игры извинились перед Севой Бобровым. Иначе в Саппоро поедут другие за честь страны биться. Желающих, сам понимаешь, вагон и большая тележка. Давай, не унывай. — Я ещё раз пожал руку Саше Гусеву.
***
Вечером в среду 12-го января вся мужская часть семьи Варшавских, отец семейства Вячеслав Анатольевич и младший сын Игорь оккупировали в гостиной единственный общий телевизор марки «Рекорд-6». Мужчины как всегда сдвинули два кресла на середину комнаты и уставились в черно-белый экран, где мелькали хоккеисты в темной и светлой форме. Естественно разговора о том, чтобы переключить телевизор на первый канал, где сейчас шла премьера телеспектакля «Свободный час», супруга Ирина Игоревна даже и не заводила. Она взяла на кухню журнал про вязание, моток шерстяных ниток, спицы, крючки, и принялась разучивать новый для себя узор, отсчитывая, сколько петель нужно сделать в одну сторону, а сколько в другую.
Однако муж, каждый раз, когда любимое горьковское «Торпедо» забрасывало шайбу, так бурно радовался, выкрикивая «гол», победно вскидывая кулаки и бегая по комнате, что со счёта Ирина Игоревна сбилась уже четыре раза.
— Четыре ноль, четыре ноль, четыре ноль, — пропел муж, зайдя на кухню. — Ледовой бой ведет весёлая дружина... Ириночка, а давай по случаю скорой нашей победы выпьем кофейка?
— Слава у тебя же сердце, — недовольно пробормотала супруга, но всё же, достав из шкафчика кофейную турку, принялась готовить настоящий молотый кофе.
В прихожей хлопнула дверь и прямо с порога, не снимая пальто, в квартиру ворвалась старшая дочь Варвара.
— Какой счёт папа? — Выпалила она.
— Четыре ноль, всё хоккей, — улыбнулся отец семейства.
— С каких это пор тебя интересует этот спорт? — Удивилась мама Ирина Игоревна.
— Какой спорт? — Захохотал, заглянув на кухню, младший сын Игорь. — Наша Варька с хоккеистом Иваном Тафгаевым встречается. И мне все пацаны во дворе теперь завидуют.
— Правда? — Ещё сильнее удивилась Ирина Игоревна.
— Правда, правда, они уже один раз целовались, — сдал сестру с потрохами вредный парнишка, из-за чего получил от неё заслуженную затрещину. — Второй период начался! Быстрее!
— Интересное кино, — пробормотал отец семейства. — Может его нужно сначала пригласит в гости, познакомить с нами?
— Я уже большая, я институт закончила, разберусь, — обиженно бросила Варвара и побежала смотреть хоккей.
***
Первые секунды второй двадцатиминутки Николай Озеров напомнил для товарищей телезрителей составы играющих команд и постепенно перешёл к непосредственному хоккейному действию на ледовом поле.
— А вот и первые изменения в составе ЦСКА, — сказал он, когда на крупном плане заметил, что на ворота армейцев вышел играть другой вратарь. — Старший тренер Тарасов бросил в бой Николая Толстикова. Да, не сложился для Владислава Третьяка первый период. Но это спорт, в нём всегда есть место и победам, и поражениям. Нужно просто ещё больше тренироваться и верить в свои силы, и тогда удача обязательно придёт. Внимание, шайба у Валерия Харламова, какой великолепный дриблинг демонстрирует нам 17-ый номер ЦСКА. Однако и эта атака захлебнулась в вязкой и очень грамотной обороне, которую выстроил в «Торпедо» Всеволод Бобров. Кстати, не все восторженно встретили появления Всеволода Михайловича на тренерском мостике первой сборной СССР накануне Олимпиады в Саппоро. Но теперь уже с уверенностью можно сказать, что федерация хоккея поступила очень мудро. И команду у Боброва, что надо и сборная.
***
— Сука, — выругался я, усевшись на лавку после очередной смены. — У меня уже рука скоро отнимется, она ведь у меня не из легированной стали. Я ведь не киборг.
— Кто? — Почти одновременно спросили Александров и Скворцов.
— Терминатор, вот кто, — я потёр левое предплечье, по которому армейцы колотили словно сговорившись. — Ещё немного и держите меня семеро, если удержите.
***
В квартире Варшавских на второй период уже вся семья собралась у телевизора. Младшего сына отправили досматривать хоккей на диван, а его место в кресле занял старшая сестра Варвара. А мама Ирина Игоревна, решив лишь одним глазком взглянуть на предполагаемого будущего зятя, встала за креслом мужа.
— Какой Варя он у тебя большой, — пробормотала она. — Почти всех в телевизоре выше на голову.
— Мама он нормальный, — хмыкнула недовольно Варвара и впилась глазами в экран, где её парень боролся за шайбу, которую было плохо видно, с каким-то игроком в тёмной форме.
— Это же хоккей, а не шахматы, здесь нужен рост и ширина, — с видом знатока заметил отец. — Хороший парень, как из Москвы прилетит, приведи в гости, познакомимся.
— Обалдеть Варька выходит за Тафгая замуж! — Присвистнул с дивана младший бат Игорь. — Скажу пацанам, ведь не поверят.
— Дурак, — бросила ему старшая сестра.
Однако внезапно там, по ту сторону экрана, случилось настоящее ЧП. Ожесточённая битва перед воротами ЦСКА вдруг оборвалась, и на лёд рухнул коренастый игрок в тёмной форме, которая в оригинале почти наверняка была красной.
— Опасная игра высокоподнятой клюшкой. — Сказал диктор из телевизора голосом Николая Озерова. — Если у Евгения Мишакова пойдёт кровь, то это двойной малый штраф, четыре минуты в меньшинстве. Не прав в данном эпизоде оказался №30 Иван Тафгаев.
— Да чё не прав-то?! — Вскрикнул Игорь. — Мишаков его всю игру клюшкой по рукам колотил, а тут Тафгай случайно вмазал и сразу четыре минуты. Пап ну, скажи!
— Ты уроки выучил? — Гаркнул отец. — Пока математику не покажешь, хоккей смотреть у меня не сидешь!
— Итак, сегодня с дивана смотрю, — пробубнил мальчишка и угрюмо прошёл в маленькую комнату, из которой, чуть-чуть приоткрыв дверь, он всё же продолжил смотреть интереснейший матч.
— Не нравится мне твой ухажёр Варвара, — пробубнил папа Вячеслва Анатольевич. — Глупо сыграл.