Тафгай 4
Шрифт:
— А ничего, что я мокрый от пота? То есть потный с головы до пят? — Криво усмехнулся я.
— И на птицефабриках, и в коровниках уже наши телевизионщики работали, так что таким ароматом у нас никого не удивить, — отмахнулся телевизионный режиссёр. — Николай Николаевич, ну время же идёт! — Крикнул мужчина высокому и грузному телекомментатору Озерову, который не спеша спускался из дикторской кабины.
И пока режиссёр с комментатором о чём-то договаривались, мне прямо в шары направили большой квадратный фонарь. Я похлопал глазами старясь привыкнуть к такому необычному типу освещения и тяжело вздохнул. Наконец, Николай Озеров, взял в руки микрофон на длинном металлическом держателе, пожал мне руку, поблагодарив за игру, и сказал оператору, что он готов.
—
— Первый вопрос, скажите Иван, как вы оцениваете сегодняшнюю игру? — Спросил Николай Николаевич.
— По моему субъективному мнению не всё получилось у нас в этом матче, как мы задумывали. Второй период провели из рук вон плохо, — ответил я. — Что не удивительно, ведь ЦСКА более чем достойный соперник. Многократный победил чемпионатов СССР и Кубка Европейских чемпионов. «Но и на старуху бывает проруха», — как сказала польская красавица Инга Зайонц в одном очень известном литературном произведении. Причём «дали прикурить» армейцам Москвы уже в третий раз. Поэтому с большим нетерпением ждём ЦСКА и персонально товарища Тарасова Анатолия Владимировича 17 февраля в гости. Шикарный приём гарантируем, за это я отвечаю. А специальный сувенирный совочек, чтоб проще было выгребать шайбы из ворот, изготовят и подарят дорогим московским гостям простые работники Автозавода «ГАЗ».
В этот момент мимо телевизионной группы как раз прошли игроки ЦСКА и Анатолий Тарасов, который был неимоверно зол, правда, не понятно на кого, что-то нелитературное выказал очень тихо себе под нос.
— Тогда вопрос такой, — улыбнулся Николай Озеров. — Чем вы объясняете такой прогресс вашей заводской команды?
— Секрет очень прост, и я даже могу сформулировать его одним словом. Надо? — Спросил я комментатора, и когда он утвердительно кивнул, я ответил. — Этот секрет — Бобров, главный тренер нашей команды. Многое ему удалось изменить в тренировочном процессе, кое-кому мозги вернуть на место. А то некоторые мастера хоккея с шайбой и не только они, привыкли, чтоб за ними тренер бегал как воспитательница за детьми в детском саду. Сопли подтирал, на горшочек вовремя усаживал. И хоть наш хоккей официально считается любительским, отношение к нему у самих хоккеистов должно быть максимально профессиональным. А иначе, смотрите на табло и не жалуйтесь, что сегодня не залетело. Всё? — Выдохнул я.
— Да, резковато вы… Кхе. Тогда последний вопрос. — Задумался на секунду легендарный телекомментатор на все времена. — Насколько мне известно, вы до этого играли только на первенство завода, и это ваш первый сезон в высшей лиге. Как оцениваете уровень чемпионата СССР?
— Однозначно выше заводского, — усмехнулся я. — Но хочу заметить, у нас в Советском союзе любят очень много говорить о дружбе народов. Но почему-то высшая лига пока представляет собой открытый чемпионат города Москвы. Почему не создать в нашей огромной стране достойную и сильнейшую лигу в Мире, где будут играть команды из Риги, Минска, Киева, Усть-Каменогорска и крупнейших городов РСФСР. Не сегодня, завтра нам предстоят встречи с профессионалами из НХЛ, которые имеют многолетний опыт игры в плей-офф, а у нас крохотный круговой чемпионат. Как мы должны их тогда побеждать? Почему нам не сделать первенство страны наподобие заокеанской лиги, которая основана в 1917 году? Благодаря чему мы получим огромный массовый рост мастерства всех хоккеистов в СССР.
— Даже так? — Удивился Озеров. — Спасибо благодарю вас за интервью.
— И вам спасибо. Только вы на монтаже ненужное отрежьте, — пробубнил я.
***
В раздевалке, пока я общался с телевизионщиками остался лишь одинокий Всеволод Бобров, который надо полагать ждал Михайлова и Петрова с визитом вежливости. Остальные быстро по-солдатски приняв душ, убежали на ужин в гостиницу «Юность», так как после игры аппетит обычно просыпается зверский.
— Что, поросята, не пришли? — Не знаю для чего, ляпнул я, и принялся снимать и тут же складывать хоккейную амуницию в баул. — Тогда вторую тройку нападения составят Викулов, в центре наш Сашка Федотов и Валера Харламов слева. А на замену заявим центрфорварда из «Динамо» Володю Юрзинова и как ты смотришь на то, чтобы взять с собой Сашу Скворцова.
— Подумал уже об этом, — грустно кивнул Всеволод Михалыч. — Скворца пора брать. Его можно на любом фланге атаки использовать. Сегодня ещё ночью помозгую, а завтра утром пойду в Федерацию хоккея, а вы полетите в Горький без меня. Пусть немного Игорь Борисыч Чистовский вами «бродягами» покомандует.
— Генерал горьковских карьеров, — пробурчал я и, скинув с себя остатки одежды, побеждал в душевую кабинку. — Я начал жизнь в трущобах городских! И добрых слов я не слыхал! — Заорал я.
Вода в самом главном дворце спорта страны, как бы это получше выразиться, была чуть-чуть тёпленькая. Может быть, для закалённых «моржей» и товарищей, попавших в медвытрезвитель, самое то, но для меня слишком некомфортная. Поэтому я решил домыться в гостинице после обеда и спустя минуту уже растирался полотенцем, пританцовывая на одной ноге.
— Скажи Иван, а ты чего от жизни хочешь? — Неожиданно спросил меня на очень серьезную тему главный тренер.
— Добиться чего хочу? — Удивился я. — Много чего выиграть. Олимпиада — раз, чемпионат мира в Праге — двас, матчевая встреча с НХЛ — трис. Потом в 1974 году будет ещё серия с профессионалами из ВХА, а в 1976 году первый кубок Канады. Его нужно обязательно надо брать. Турнир знаковый. Далее Олимпиада в 1980 году в Лейк-Плэсиде — это, наверное, последний чемпионат для меня, если вообще до неё здоровья хватит. А потом пусть молодёжь выходит на первый план. — Я полностью оделся и посмотрел на часы, дальше ждать извинений от армейских нападающих не было смысла. Но я решил ещё немного потянуть время. — А после 80-го года, рванём в Испанию. Там мне можно будет играть до 1990 года легко. И обязательно нужно забрать с собой Харламова.
— А как же я? — Опешил от такого громадья планов Сева Бобров.
— Хочешь, поехали с нами, будешь там, на солнышке греться и немного тренировать, — пожал плечами я. — Назовём команду «Рашен Старс», что в переводе означает «Русские старики» и будем брать все чемпионаты Испании подряд.
— Тогда нужно с собой захватить и Мальцева, они с Харламовым друзья и в защиту ещё кого-нибудь, — задумался о далёком будущем Всеволод Михалыч. — Подожди, а почему именно Харламова нужно взять с собой.
— Потому что у Валеры в Бильбао богатая родня. И ещё в 1981 году он погибнет в автокатастрофе, но это пока тайна, и «бабушка надвое сказала». Будущее ещё может измениться. Пошли Михалыч, — грустно сказал я, показав на часы, что время вышло.
— Да, — крякнул главный тренер и открыл дверь раздевалки.
А в коридоре, переминаясь с ноги на ногу, топтались с виноватым видом нападающие московского ЦСКА Борис Михайлов и Владимир Петров.
— Михалыч, ты нас извини, — пробормотал за себя и друга Михайлов.
— Проехали, — улыбнулся Сева Бобров.
Глава 9
Никогда бы не подумал, что по прилёте в Горький на следующий день 13 января сам, собственными ногами нажимая на педали автомобиля, буду искать встречи с шаманом Волковым. Дело в том, что левое предплечье, по которому мне настучали во время игры с ЦСКА, не на шутку разболелось ещё ночью. Утром в Горьком я сделал рентген и, слава советской медицине кости уцелели, но следующие десять дней врачи настоятельно рекомендовали воздержаться от хоккея. Однако перспектива пропустить домашнюю игру 15 января с «Химиком» из Воскресенска, а так же товарищеские матчи с Финляндией и Швецией накануне Олимпиады, меня откровенно говоря, пугали. Потерять игровой ритм и набранную спортивную форму было очень опасно, и для меня, и для сборной. Поэтому словно путник, тонущий в болоте негативных обстоятельств, я решил ухватиться за соломинку, за чудо, на которое способны либо Боги, либо пророки, либо безумные шаманы.